2323

Сиротство как блаженство?

Только одну счастливую историю о воссоединении семьи вспомнила Елена: как Сергей Аглямов нашел дедушку.

Оказывается, сиротам с отставанием в развитии в детском доме живется гораздо лучше, чем таким же детям, у которых есть родители!

В этом педагог-психолог Елена ИВАНОВА (на снимке) убедилась, поработав в двух интернатах - вспомогательной школе-интернате № 5 Семея для сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, и во вспомогательной школе-интернате для “домашних детей”. В первом она проработала 16 лет, во второй пришла только в прошлом году.
- В интернате № 5 использовали все возможности, чтобы улучшить условия проживания детей, - делится Елена. - Помимо бюджетных средств и помощи спонсоров большую роль сыграли проекты малых грантов ПРООН. Мы постоянно участвовали в конкурсах на их получение. Часто выигрывали. Помню, в 2003 году мне лично на счет положили 740 тысяч тенге. Тогда огромные деньги! Это был грант на комнату психологической разгрузки. Мы сделали хороший ремонт, настелили ковры. Чего там только не было! Бассейны с шариками, кресла массажные, аквалампы… Тогда это была диковинка! Из всех городов Казахстана к нам приезжали посмотреть. Это уже после нас на государственные средства начали повсюду обустраивать комнаты психологической разгрузки.
Понятно, какие бы идеальные условия ни создавались в детдомах, их воспитанники мечтают о том, что их заберет домой мама. Несколько лет назад Казахстан взял курс на деинституализацию: детские дома должны быть закрыты, а дети переданы в семьи. Директиву - активно заняться поисками родителей воспитанников - получил и вспомогательный интернат № 5.
- Вместе с нашим социальным педагогом мы проехали по деревням вплоть до Усть-Каменогорска, - рассказывает Елена. - За один рейс нашли родителей сразу шестерым детям! У нас прак­тически началась передача “Жди меня”. Блудные мамы и папы кидались в ноги своим покинутым кровиночкам, слезно вымаливали прощение. Но когда проходила эйфория, начинались серьезные проблемы. Дети, 15 лет жившие мечтой обрести родителей, находили их, но… не находили с ними общего языка! Это была огромная травма... Со временем мы отказались от такой практики…
Только одну чудесную историю вспомнила Елена. Мальчика бросила мама, когда ему было три годика. Оставила в подъезде. Тот рос сначала в доме ребенка, затем в детском доме, наконец попал во вспомогательную школу-интернат.
- Мы долго не могли понять: кто он по национальности, - рассказывает Елена. - Зовут его Сергей Вадимович АГЛЯМОВ. Очень хорошо разговаривал на казахском. Думали, что татарин. Только через много лет узнали: наш Сережа - ингуш! Поначалу он был очень сложным ребенком. Педагоги с трудом с ним справлялись. Мальчик постоянно кричал, закатывал истерики, дрался с детьми и все крушил. Подрос - изменился до неузнаваемости. Чуть ли не правой рукой директора стал! Когда мы активно занялись поиском родителей, Сережа уже окончил школу. Мы начинали с того, что в поисковик вводили имена родителей. И вдруг видим: Сережину маму разы­скивает мужчина из Ингушетии. Сережа связался с этим человеком. Оказалось, это его дедушка! Он не знал о существовании внука. Целый год они переписывались. А этим летом Сережа улетел в Ингушетию, где его с нетерпением ждала большая, дружная, обеспеченная семья. Дедушка часто звонит мне, благодарит за внука. Уже успел дать ему свою фамилию. Теперь они вместе разыскивают маму Сережи.
Лена мрачнеет: драматичных историй намного больше. Очень сложно окружать детей любовью и вниманием, вкладывать в них всю душу, четко осознавая, что большинство твоих любимчиков не выдержат испытания суровой реальностью…
Наверное, это можно назвать капитуляцией. Но когда в прошлом году ее пригласили во вспомогательную школу-интернат для “домашних детей”, Лена сопротивлялась недолго.
- Честно скажу, думала - будет легче, ведь у детей есть родители! На самом деле - намного сложнее, - грустно улыбается она. - Во-первых, материальная база не просто сильно уступает интернату, где я работала, а катастрофически! В интернате для сирот есть все, о чем только можно мечтать: тренажерный зал, кабинет ортопедии и ЛФК, комната именинника, стоматологический кабинет с новейшим оборудованием, повсюду современные телевизоры. Спонсоры задарили детей подарками. А во вспомогательном интернате для “домашних детей” словно застряли в 80-х годах. Новый директор Мадина НУРАШЕВА много сделала за последние четыре года: стенды обновили, в классах уют соз­дали. Но время упущено - сейчас гранты не выдают, “Дорожная карта” приостановлена. Открыли кабинет музыки и хореографии, но нет денег на зеркала. Нет средств на приобретение оборудования в кабинет коррекции, очень необходимый в таком учреждении, и в трудовые мастерские. Мебель старая. Новых телевизоров только два.
Елену ждало еще одно неприятное открытие - спонсоры соглашаются помогать только сиротам! Предприниматели лишь разводят руками: “У этих детей мамы с папами есть!”
- Но в том-то и дело, что в большинстве случаев родители воспитанников этого интерната сами остро нуждаются в моральной и материальной помощи, - подчеркивает Елена. - И уж поверьте, их дети не меньше сирот испытывают потребность в заботе и внимании. У детских домов есть свои лагеря. Большинство же наших учащихся все лето сидят дома, не видят ничего. В обычный лагерь их не берут в силу особенностей развития. Часто сравниваю: в детском доме на все праздники, дни именинников - щед­рые угощения от спонсоров, подарки. А тут моя подруга - хозяйка “Хлебной лавки” - привезла пирожное-картошку. Многие дети не знали, что это такое. В интернате для сирот дети не каждую обновку наденут. Немодно! Здесь рады любой мелочи. Что нужно? Все! Спортивный инвентарь, игрушки, одежда…
Елена каждый день по Интернету переписывается со своим бывшим воспитанником из вспомогательной школы-интерната для сирот Асетом ТОЛЕПБЕРГЕНОВЫМ. Ох и много хлопот он ей доставил в свое время! Мама его бросила в роддоме. На этой почве у мальчика одна за другой были попытки суицида: то вены порежет, то в петлю лезет. Было очень сложно, но психологу удалось вытащить подростка из этого состояния…
Сейчас Асет окончил ПТШ, получил специальность штукатура-маляра, хорошо зарабатывает.
- Вот прислал фото своей девушки, - улыбается Елена. - Красивая! На Алаколь ее возил. Очень хочет замуж за нашего Асета. А он просит у нее время, чтобы заработать деньги на квартиру. И заработает. Заказы у него расписаны по октябрь. Парень с умственной отсталостью, последствиями ДЦП (он хромает) даст фору здоровым ровесникам! Как-то пишет мне: “Давайте я к вам приеду, научу вас всему, что умею, будете тоже большие деньги зарабатывать! Сколько можно с такими, как я, мучиться?”
А может, и вправду, пора Елене поменять профессию? С этого учебного года даже без учета девальвации ее и без того скромная зарплата уменьшится еще на 10 тысяч тенге: в Министерстве образования и науки решили, что школьный психолог должен получать меньше учителей-предметников, и разослали письмо, где говорится, что оплата труда педагогам-психологам должна производиться не по категории G-9, как учителям всех специальностей, а по категории G-10, то есть значительно ниже. Воспитанник Елены Асет, хотя и не министр, но понимает, как это несправедливо.

Милана ГУЗЕЕВА, фото предоставлено Еленой Ивановой, Семей

Поделиться
Класснуть

Свежее