Скрипка для души

     Сералы КОЖАМКУЛОВ, один из первопроходцев казахского национального театра, легендарный исполнитель характерных ролей, был так популярен, что в фильме “Наш милый доктор” сыграл самого себя. И так интересно сейчас спустя много лет увидеть характерную улыбку на лицах его дочерей…

Он не играл батыров и героев ни в кино, ни в театре. Но умел так произносить текст, что даже люди, не знающие казахского языка, предпочитали слушать его без перевода. Сералы настолько вживался в роль, что Мухтар АУЭЗОВ вносил его импровизации в свой текст. И это при том, что один из первых казахских профессиональных актеров официально не осваивал актерского ремесла. Он успел поработать, во время Гражданской войны воевал под командованием Алиби ДЖАНГИЛЬДИНА, а в тридцать лет сообщил мамери, что в новой столице Казахстана - Кызыл-Орде - организуют театр и приглашают его в труппу. Мама была непреклонна: “Пока не женишься, ни о какой столице, ни о каком театре речи быть не может”. Сералы остановился на окраине родного аула номер тринадцать (об этом географическом названии частенько шутил), постучал в первый попавшийся дом и попросил напиться. Воду ему подала девятнадцатилетняя красавица, в которую он влюбился и тут же заслал сватов. Вот так удачно все сложилось.

- А еще именно в ауле он первый раз услышал скрипку, - рассказывает Балым Сералиевна. - Папа говорил, что с тех пор мечтал, чтобы его дети учились музыке. Так и получилось: актеров у нас в семье больше нет, но почти все имеют музыкальное образование. Не всем оно пригодилось, но, например, мне дети сказали, что, оказывается, после музыки все остальное уже не кажется таким сложным. Музыка прививает самое главное - умение трудиться.
- Папе не важно было, какое образование получают его дети, - говорит Марьям Сералиевна. - Главное, чтобы они работали и были хорошими людьми. Но всех детей он в положенное время отводил в музыкальную школу. Только нашего старшего брата, онемевшего на несколько лет после смерти близнеца, он пытался отдать в хореографическое училище. Братишка зашвыривал в дальний угол пуанты и отказывался танцевать. Старший брат окончил только школу и пошел работать. Он был знатным целинником.
Всего у Сералы и Хадиши родилось одиннадцать детей, выжили семеро: пять девочек и двое мальчиков. В настоящее время живут и здравствуют четыре сестры и с удовольствием рассказывают увлекательные семейные истории.
- Самая старшая из сестер - Балдырган, первый палеозоолог Казахстана, - рассказывает Балым. - Это по привезенным ею из Новосибирска костям воссоздан мамонт, который демонстрируется в музее Академии наук. Вообще-то она хотела поступать в зооветеринарный институт, но не нашла, где находится это учебное заведение, и, чтобы не упустить время, отнесла документы на биофак. Когда папа первый раз увидел, как она проходит практику с сачком в руках, то пришел в ужас: “Ты что, так и будешь всю жизнь бегать за насекомыми?” Уже потом, когда она специализировалась на древних животных, он с сомнением спрашивал у академика Каныша САТПАЕВА, что же это за специальность такая, никогда, мол, казахи не выбирали себе подобную работу. Сатпаев успокоил папу, сказал, что Балдырган - человек уникальной, очень нужной профессии и ею надо гордиться.

Она действительно оказалась человеком удивительной судьбы. Самый известный казахстанский специалист в этой области, руководитель лаборатории, начальник многих экс­педиций. Древние животные стали ее призванием и судьбой, хотя именно из-за работы не сложилась личная жизнь. Все произошло после той экспедиции, когда молодого казахстанского аспиранта вызвали в Новосибирск спасать из-под ковша экскаватора кости мамонта. Поскольку казахстанский специалист работала на раскопках, то и выкопанные кости отправили в Казахстан. Правда, доставить их было непросто. При погрузке в поезд железнодорожники стали требовать справку от санэпидстанции. Балдырган тогда очень возмущалась, пыталась доказать, что эти кости пролежали в земле много тысяч лет, после извлечения из земли были обработаны спиртом, как положено по технологии, словом, таят в себе меньше заразы, чем все пассажиры, вместе взятые. Положение спасли остатки спирта. Они были выданы сотрудникам, тормозившим погрузку. После этой экспедиции Балдырган вернулась домой, только присела, чтобы стянуть сапоги, как ее огорошил вопрос мужа: “Ну что, нагулялась?” Гордая женщина просто встала и вышла навсегда из этого дома.
- Мы между собой звали ее генсеком за умение принимать решения, - рассказывает Балым Сералиевна. - Вот и в тот раз ее так обожгли не­справедливые слова мужа, что на семейной жизни она поставила крест. Свекровь пять раз приходила к ней и умоляла вернуться. Я просила ее хотя бы забрать самые нужные вещи.
- У меня был свой интерес в этом деле, - смеется Салиха Сералиевна. - двоюродный брат, прошедший всю Великую Отечественную, привез из Берлина невероятной красоты бисерную сумочку, мне так хотелось ее вернуть, но Балдырган отказалась что-либо забирать из дома своего мужа.
Салиха - самая младшая в семье и единственная, кто попытался пойти по стопам папы и стать артисткой. Сейчас со смехом она рассказывает, что папа внес неоценимый вклад в ее судьбу тем, что после неудачной попытки поступить в интитут не пошел просить за дочку.
- У меня характер сложный и путь тернистый, - почти серьезно говорит Салиха. - Во втором классе учительница музыки, не отличавшаяся терпением, захлопнула крышку рояля во время игры так, что я еле успела отдернуть руки. Я назвала ее дурой. Пришлось переводиться в другую школу. А еще я занималась скоростным бегом на коньках и в день открытия катка “Медео” в 1972 году получила второй разряд. После того как не удалось стать артисткой, пошла концертмейстером к своей сестре Балым. А уже после замужества получила диплом преподавателя русского языка и литературы и работала в Байсеитовской школе. Папа не водил нас за руку в вузы, не говорил, какую специальность выбрать. Он был очень внимательным родителем - мы посещали все премьеры, занимались музыкой, он знал, что у нас в дневниках. Но в восемнадцать лет папа говорил каж­дому из нас: “Я свой долг выполнил, теперь выбирайте любую профессию, живите самостоятельно, главное, чтобы грязь не прилипала к моему имени”. Мы это понимали очень четко: папино имя - это его заслуга, его гордость, и его славой никогда не пользовались.
- Папа не то чтобы не умел просить, - говорит Балым, - он просто не считал это необходимым, ему всегда казалось, что вокруг много людей, которые живут гораздо скромнее, чем он. И действительно, жили тогда просто. Жилкомбинат в престижном центре на самом деле был коммуналкой, и уроки я делала на общей кухне. У нас было пианино, и на нем приходили заниматься дети всех знакомых. Разве что свои жилищные условия я улучшила с папиной подачи. Как-то он разговорился с Динмухамедом КУНАЕВЫМ, и тот спросил про дочку, ту самую, что все время со скрипочкой бегала (жили долгое время по соседству). Папа рассказал, что я уже отучилась в Москве, сейчас преподаю в школе для особо одаренных детей, вот только жаль, что живу далековато и в маленькой однокомнатной квартире. Тогда Кунаев сказал написать заявление на расширение жилплощади, и мне дали двухкомнатную поближе к центру.
Сестры Балым и Марьям - скрипачки. Причем Балым первая реализовала папину мечту о детях-музыкантах. Она во время одной из репетиций услышала на сцене скрипку и была поражена. Папа тут же познакомил ее с исполнителем, сосланным педагогом Иосифом ЛЕСМАНОМ, который после прослушивания принял шестилетнюю девочку к себе в класс. После училища талантливую скрипачку направили продолжать учебу в Москву, и там Балым поняла, что ее призвание - быть педагогом.
Марьям было предложено поступать в хореографическое училище, видимо, для разнообразия. Но подружки во дворе сообщили, что балерины едят только... птицу.
- Для меня птицей были городские птахи, - смеется Марьям. - Есть их было жалко и, наверное, невкусно, поэтому я категорически отказалась быть артисткой балета. Так что меня отдали на скрипку. Учиться было легко, потому что весь репертуар я знала наизусть благодаря занятиям Балым. Но в отличие от нее я получала удовольствие не от преподавания, а от выступления на сцене. Я даже стала лауреатом зонального конкурса в Ташкенте, отбиравшего участников на конкурс Чайковского в Москве.
Еще одна сестра, Рената, филолог по образованию, единственная в семье окончила казахскую школу и после этого поступила на отделение русского языка, который и преподавала в казахских школах. У нее, как и у всех сестер, очень трепетное отношение к папе.
- У родителей была разница в десять лет, и мама была очень красивой, - говорит Балым. - Знаменитый актер Николай Черкасов все подразнивал ее и спрашивал: “Катя (так он называл Хадишу), почему ты нашла себе такого некрасивого мужа? Он же маленького роста и нос картошкой...” Мама такие разговоры воспринимала всерьез. Бежала домой, доставала фотографию мужа и все доказывала, что он в молодости был красавцем.
- Я родилась, когда папе было уже за пятьдесят. Самое главное, мама в нас воспитала уважение к мужчине, - рассказывает Салиха. - Я за это ей очень благодарна. Мне очень помогло в жизни понимание, что мужчину надо ставить на пьедестал. Так что феминистки из меня не получится. Но я прекрасно помню и то, что, когда папа брал тональность чуть выше, мама сразу ему спокойно говорила: если он хочет повышать голос, то пусть идет в театр и таким образом общается там с артистками, а дома голос повышать нельзя. Довод действовал.
- А еще папа всегда вставал раньше всех, ставил чайник, а потом будил нас, - рассказывает Марьям. - И домой он никогда не возвращался с пустыми руками, всегда приносил продукты. Ночью обязательно вставал, чтобы поправить одеяла у детей.

ДЛЯ НАШЕГО ДОСЬЕ
- Сералы Кожамкулов - народный артист Казахской ССР, депутат Верховного совета рес­публики.
- Снялся в 22 фильмах.
- С 1981 года имя Кожамкулова носит музыкально-драматический театр в Жезказгане.
- В Алматы его именем названа улица.

Кем стали потомки Кожамкулова
- Единственный сын Балым получил диплом энергетика и экономиста, сейчас занимается логистикой.
- Единственный сын Марьям работал оператором и звукооператором, но в тридцать лет исполнил свою мечту - поступил в авиационную академию. После многоступенчатого обучения в Казахстане и за рубежом работает пилотом.
- У Салихи сын и две дочки. Сын учился в Америке по удивительной специальности “реанимация телевидения”, поработал в Казахстане на государственных каналах и ушел в бизнес. Старшая дочка в большей степени занята домом, младшая стала юристом и работает в одном из благотворительных фондов.
- У Ренаты двое сыновей и дочь. Старший окончил музыкальную школу, потом получил диплом ихтиолога, который так и не пригодился. С тех пор работает скрипачом в оркестрах, есть и зарубежный опыт. Второй сын выбрал профессию арабиста, стал дипломатом. Дочка окончила хореографического училища, затем получила диплом журналиста. Сейчас преподает.

Ксения ЕВДОКИМЕНКО, фото Романа ЕГОРОВА, Алматы