Вспомнить всё

В Музее изобразительных искусств имени Кастеева до 15 ноября работает выставка “1937. Территория памяти. Жоқтау”. О том, к чему эта выставка, и самое главное -для кого, рассказывает куратор проекта Тимур НУСИМБЕКОВ (на снимке).

- Весной мне позвонила Ажар ДЖАНДОСОВА (руководитель Фонда им. И. Джансугурова, на протяжении нескольких лет она занимается увековечиванием памяти жертв политических репрессий. - Т.Б.) и рассказала об идее фестиваля документальных фильмов, посвященных теме сталинских репрессий, - говорит Тимур.- Мы встретились, стали разговаривать, и в этих беседах проявились контуры будущего арт-проекта “1937. Территория памяти. Жоқтау”. Авторы - свыше двадцати художников, фотографов, кинематографистов, которые стали работать в рамках этого проекта. Также в экспозиции арт-проекта мы представили работы репрессированных художников - СТЕРЛИГОВА, ХОДЖИКОВА, ЭЙФЕРТА и других.
- Ты написал: “Несмотря на грандиозный размах репрессий, уничтоживших и искалечивших миллионы человеческих судеб, для современного человека эта трагедия остается неизвестной”. И при этом сам же утверждаешь, что “репрессии повлияли на каждого человека и на каждую семью, рожденную в Союзе ССР”. Нет ли в этом противоречия? Если репрессии затронули всех, то почему они остаются terra incognita для массового сознания? Что это? Страх вскрыть ужасное? Стремление забыть черные страницы истории?
- Я не вижу в этом противоречия. Наоборот, для меня очевидно, что отсутствие в массовом сознании информации о трагедии и ее осмысления - это результат продуманных стратегий СТАЛИНА, ЕЖОВА, БЕРИИ и всей этой чекистско-большевистской братии, а также их современных последователей и правопреемников. Этим летом мы с молодыми кинематографистами Кайратом ТЕМИРГАЛИ и Наргиз ШУКЕНОВОЙ объездили некоторые районы в Карагандинской и Алматинской областях, где размещались лагеря ГУЛАГа. В этой поездке меня поразило то, в каком состоянии находятся места заключения и захоронения репрессированных, даже так называемое “Мамочкино кладбище”. Это место, где размещалось большое кладбище детей Карлага. Сейчас там запустение, ржавчина и мусор. Хотя человеческие законы требуют другого отношения к подобным местам. Но, увы, у нас это норма, а не исключение. Ученые и исследователи, которые занимаются историей репрессий, говорят о том, что в сравнении с 1990-м в последние годы доступ для ученых и исследователей в спецархивы Казахстана и России, где размещается информация о репрессированных, значительно усложнен, а в некоторых случаях закрыт. Это тоже не случайно. Для арт-проекта “1937. Жоқтау” мы приглашали из Караганды крупнейшего исследователя репрессий Екатерину КУЗНЕЦОВУ. Она поделилась очень характерной информацией: под первой волной репрессий, захлестнувшей Казахстан, оказались старейшины, аксакалы. Под пулями чекистов одними из первых стали гибнуть люди 1870-1880 годов рождения. Большевики убивали стариков не только для устрашения, но и для того, чтобы лишить общество одной очень важной вещи, которая называется Память. Народ, у которого ампутировали память, перестает помнить, что является ценностью, что необходимо хранить и защищать. Народ без памяти лучше поддается манипуляциям и дрессировке, утратив информацию о прошлом, он готов верить в химеры, вступать в колхозы и партию, верить обращениям бессменного тирана и закрывать глаза, когда видит “воронок”, или падение “Протона”, или уничтожение Кок-Жайлау. У нас каждый второй уверенно заявляет о родстве с ЧИНГИСХАНОМ и является самопровозглашенным экспертом по временам АТТИЛЫ, но при этом совершенно не представляет, что происходило в наших степях вчера и позавчера.
Репрессии коснулись предков всех людей, проживающих на территории от Белого до Каспийского моря. Вопрос в количестве информации по этой трагедии: кто-то знает об этом больше или меньше или же совсем ничего. Разумеется, репрессии по-разному калечили разные семьи. У кого-то предка расстреляли в подвале на Дзержинского - Виноградова и бросили в братскую могилу в Жаналыке (массовое захоронение политических заключенных, расстрелянных органами НКВД около пос. Жаналык, Алматинская область), кого-то отправили за колючую проволоку Карлага или Степлага, кто-то исчез в годы Великого голода 1930-х и подавления голодных бунтов... Интерес к этой теме у меня проявился задолго до арт-проекта. В детстве мне посчастливилось общаться с кинорежиссером Булатом ГАБИТОВЫМ-ДЖАНСУГУРОВЫМ, он родился в 1937 году и был сыном поэта Ильяса ДЖАНСУГУРОВА. Своего отца он видел только один раз - в кабинете следователя НКВД, незадолго до того, как Ильяса Джансугурова расстреляли. Наверное, Булат Ильясович был первым человеком, от которого я узнал про ГУЛАГ, его методах и размахе.
- На Западе, в общем, уже давно сформировалось мнение, что СССР был таким же фашистским образованием, как Третий рейх, но, как пишет БЕГБЕДЕР, “если нацистский геноцид хотя бы открыто опирался на расовую ненависть, то коммунистический был куда лицемернее, ибо декларировал “счастье для всех”. В сознании же бывших советских граждан режим представлен в гораздо более выгодном свете. Это из-за того, что людям сложно признаваться себе в причастности (в той или иной степени) к “империи зла”? Не пора ли всем покаяться, как покаялись немцы за Вторую мировую и все, что было связано с ней?
- Скорее, Третий рейх - это одна из специфических вариаций большевизма. Советские концлагеря стали функционировать намного раньше гитлеровских. Количество концлагерей, построенных Ежовым и Берией, намного превосходит количество концлагерей ГИММЛЕРА. Поэтому люди с совестью, мозгами и верой уже давно сделали конкретные выводы по этому режиму, и в вопросе покаяния они также разобрались. Как ты понимаешь, покаяние в масштабе общества - это и этический вопрос, и религиозный, и, конечно же, политический. После знакомства с рассекреченными архивами НКВД, после свидетельств ГУМИЛЕВА, ШАЛАМОВА, ГИНЗБУРГА, СОЛЖЕНИЦЫНА и сотен других вспоминать добрым словом ленинско-сталинский театр хоррора и абсурда может только законченный садомазохист. Но, к сожалению, статистика говорит о том, что подобный тип садомазохиста по-прежнему очень сильно проявляется в обществе.
- Такой этический момент. Германия каялась перед другими нациями и государствами. В случае с чудовищными репрессиями в СССР вся ответственность лежит на режиме, который, в общем, не делил никого по этнической принадлежности - а он покаяться не может, поскольку не существует физически. Поэтому так или иначе негласно или почти официально ответственность за ужасы 30-х многие возлагают на Россию как источник тоталитаризма. Следовало ли бы России, на твой взгляд, принести свои извинения за репрессии перед народами бывшего СССР?
- Сами россияне понесли колоссальные потери от репрессий, в каких-то аспектах невосполнимые. Но политический топ-менеджмент современной России испытывает благоговейный трепет от фигуры Сталина. Проявления этого трепета можно увидеть в телетрансляциях из Кремля и Бирюлево, из лейб-фильмов Н. МИХАЛКОВА и Ф. БОНДАРЧУКА. Поэтому мне кажется маловероятным, что государство, которое мазохистской любовью изнывает по ДЖУГАШВИЛИ и находится в лидерах топ-листа стран с самым высоким содержанием неонацистов, вдруг принесет извинения не только перед народами бывшего СССР, но даже перед своим собственным населением. А вообще, источники тоталитаризма, как и разрухи, размещаются в головах, а не в конкретных географических районах. Тоталитарность и репрессивное мышление в наших широтах - это, увы, вопрос не исторический, а актуальный. Зерна сознательного и бессознательного страха, который испытывает наш современный среднестатистический гражданин перед машиной государства, посеяны сталинскими “агрономами” еще в 1920-1930-х годах. И простейшие наблюдения показывают, какие богатые всходы эти зерна дают сегодня. Корни культа безнаказанного силовика также уходят в почву того времени. Помнишь пьяного шымкентского полицейского, который, находясь за рулем, безнаказанно сбил и лишил жизни школьницу? Его предок сформировался в 1930-е, он сжигал библиотеки и храмы, так же, как и его современный потомок, безнаказанно и пьяно ездил на своем “воронке”, так же давил людей, так же воровал.
- А как на эту тему реагирует молодежь? Они вообще понимают, о чем идет речь?
- Мы все понимаем, что за последние годы произошло с нашей сис­темой образования. Уровень учебников по истории Казахстана также общеизвестен. Поэтому большая часть молодых людей, с которыми я общался, природу репрессий, их влияние на мир вообще и на Казахстан в частности представляют примерно на таком же уровне, что и суть противоречий между Порфирио ДИАСОМ и Эмилиано САПАТОЙ во времена Мексиканской революции, то есть очень абстрактно и слабо. Но отрадно, что в арт-проекте “1937. Территория памяти. Жоқтау” участвовало немало молодых людей, которые были неравнодушны, которые открывали, исследовали эту непростую тему и делились своей художественной интерпретацией.
- Насколько арт-проект может помочь массовому осмыслению темы репрессий? Насколько вообще арт-проекты способны влиять на широкие массы населения в нашей стране?
- На широкие массы населения у нас может влиять только Кайрат НУРТАС. Но я сомневаюсь, что он направит свой шаг в сторону дискурса актуального искусства. Повторюсь, мы все понимаем, что за последние годы произошло с нашей системой образования, телевидением и арт-средой. У нас гламур идет, обнявшись с маргиналом, консюмеризм сжимает немытую руку люмпена. В подобных условиях арт-проекты пока не могут иметь значительного влияния на общество. За прошедшую неделю “1937. Территория памяти. Жоқтау” в Музее им. Кастеева посетило несколько сотен человек. Это не- мало, но это и немного. Выставки по аналогичной теме, даже меньшего масштаба - в Чехии, Израиле или Германии собирают на порядок больше. Но мне кажется, общая динамика событий говорит о том, что ветер скоро переменится - художник обретет полноценную глубину и мощь выражения. И общество это воспримет. Если нет, будет то, что современные тинейджеры называют “жестью” и “пичалькой”. Что происходит с обществами, где игнорируют красоту, где художнику закрывают рот или связывают руки, мы знаем не понаслышке.

Молодежь на выставке открывает неизвестное.

Плач по репрессированным.

Тулеген БАЙТУКЕНОВ, фото Владимира ЗАИКИНА, Алматы