Это наша гонка вооружений

И все это за последние несколько недель. Почему так происходит и стоит ли человечеству готовиться к очередной всемирной пандемии, рассказала доктор биологических наук, профессор школы системной биологии университета Джорджа Мейсона (Вирджиния, США) Анча БАРАНОВА.

- В новостях едва ли не ежедневно рапортуют о вспышках давно забытых и побежденных болезней. Почему они возвращаются?

- Думаю, ковид просто сделал эту тему горячей для общества и СМИ. Те же самые вспышки оспы обезьян в США были и в 2019 году, и в 2020-м. Все случаи завозные из Африки. Людей лечили, провели полную дезинфекцию домов, где жили пациенты. Причем выезжали к ним люди в защитных костюмах, напугали всех соседей.

- Вы три года назад про эту оспу слышали? Я лично - нет. А в 2022-м, когда в Англии появился первый случай оспы обезьян, сразу стали про это писать.

- Правда, оспа обезьян не такой удачный пример, потому что мы уже знаем, что она вылилась в приличную вспышку. Тем не менее повышенный интерес с первых случаев - феномен ковидной пандемии, до ковида такая же по размаху волна интереса проявилась бы примерно с пятидесятого больного.

Думаю, у нас общество очень травмировано тем, что постоянно случаются какие-то инфекции, пандемия. В результате сегодня всех волнует то, что раньше волновало только врачей.

Но есть еще и второй компонент. У нас страшная недодиагностика инфекций. Впрочем, по хроническим заболеваниям то же самое. Заболевший человек ведь не бежит сразу же в какое-то выдающееся медицинское учреждение, например Институт тропических болезней. Он идет в поликлинику по месту жительства. А там врачи просто не узнают эти редкие заболевания, ставят другой диагноз, назначают лечение. Условно говоря, вы думали, что лечили одну бактерию, а вылечили другую.

- Оспа обезьян и черная оспа, от которой массово умирали наши предки, как-то связаны?

- Черная оспа ушла, мы ее победили. Этого вируса нет вообще, в популяции он не ходит. А оспа обезьян - хоть и родственник ее, но все же другой вирус, вовсе не гибрид. При черной оспе исход был бы не таким позитивным. На сегодня из 4200 болеющих умер один, то есть смертность низкая.

- Кроме оспы народ активно пугают чумой. Роспотребнадзор в некоторых регионах усилил меры предосторожности. Там реальная опасность или из той же серии, что ковид привлек внимание к другим болезням?

- Чума была, есть и будет реальной угрозой. И хотя у нее нет потенциала дорасти до пандемии, она может создать большую проблему:

Полностью истребить эту бактерию невозможно, потому что она живет в природных очагах, в популяции грызунов. Вспышки чумы среди людей фиксируются прак­тически каждый год. Но как они происходят? Какие-то люди идут в степи Иссык-Куля (Киргизия), например, или едут в Монголию. Допустим, так называемые выживальщики или школьники, решившие доказать свою крутость, ловят какого-то бедного суслика, зажаривают на костре и съедают.

Но от чумы сейчас очень трудно умереть. Даже у жителей самых отдаленных районов в домашней аптечке обычно хранятся запасы антибиотиков. Если с ними что-то непонятное приключается в плане здоровья - например, бубоны огромные вылезают, - как правило, они начинают активно глотать эти таблетки. В плане общего здоровья неполезно, но чуму, по крайней мере на время, вполне приглушат.

Очень опасна легочная форма инфекции, когда человек может буквально за два дня сгореть, потому что дышать нечем. В этом случае чума действует быстрее, чем антибиотик.

Но чума даже если кого-то поражает, практически не имеет возможности распространиться. Мы ее контролируем. И вакцины от чумы есть.

- Многих удивила новость, что в канализации Лондона с помощью анализа ПЦР неожиданно обнаружили полиомие­лит. Это значит, что забытая благодаря вакцинам болезнь до сих пор продолжает активно ходить в популяции?

- Полиомиелит тоже никуда не уходил из отдельных регионов и стран. Например, Северный Пакистан считается опасным по полиомиелиту, и там постоянно предупреждают о необходимости вакцинироваться. Однако непривитых достаточно много. В Лондоне наверняка был завозной случай: то есть инфекция откуда-то пришла, а дальше начала распространяться.

- В России такие инфекции, подпольно распространяющиеся, тоже могут быть? У нас почему-то сточные воды никто не тестирует на опасные болезни.

- Нет никаких технических трудностей с тем, чтобы брать анализ ПЦР из канализации. Возможно, это делают, просто не афишируют. Иначе было бы удивительно, потому что в России такого рода инновации просто обожают. ПЦР канализации - хороший, а самое главное, очень дешевый стартап. Для эпидемиологов же это способ наблюдать и контролировать инфекции.

- Болезни, о которых мы говорили, можно назвать возвращающимися. А много ли новых инфекций за год к нам прибывает?

- Они тоже не новые. Если вы на все вирусы посмотрите, которые сейчас всплывают, например Зика, вирус Западного Нила, - все они были открыты еще в 1930-1940-х годах и активно изучались в 1960-1970-х.

Сегодня, когда появилась технология секвенирования, стало понятно сногсшибательное биоразнообразие вирусов в популяции животных. Теперь мы знаем эти вирусы по именам и штаммам. А 20 лет назад, когда происходила вспышка какой-то непонятной инфекции в Сибири, например, на это обычно говорили: “Да это энцефалит!” На самом деле не факт, могло быть что угодно.

- Но все же сколько сегодня регистрируется новых вирусов?

- Если очень широко посмотреть, то, например, в США есть программа SEAPHAGES, в которой участвуют школьники и студенты младших курсов. Они работают с фагами - это вирусы, нападающие на бактерии и безопасные для человека. Работа с фагами безопас­ная, а школьники на конкретном примере учатся биоинформатике, секвенированию.

Задача ребят - постоянно в любых местах, хоть в магазине, хоть в миске у кота, брать образцы проб. Везде есть какие-то бактерии, а в них - фаги. Затем из пробы выделяют ДНК, секвенируют. Полученный результат кидают в базу данных и анализируют, встречалось ли это раньше. Таким образом открываются новые бактериофаги. Сейчас их уже насеквенировали миллионы. Школьники дают имена своим вирусам, пишут по ним статьи.

То есть количество вирусов огромное. Ученые занимаются тем же самым, но в опасных местах, где можно встретить небезобидные вирусы. Например, собирают помет летучих мышей, вирусы у каких-то диких животных. Все это тоже секвенируется. По вирусам сейчас - золотое дно. За последние десять лет их наоткрывали не то что тысячи, счет уже пошел на миллионы.

Но это не значит, что все эти вирусы появились недавно. Они и раньше присутствовали в природе, просто мы о них не знали, так как не было способов их детектировать, классифицировать.

- Почему новые болезни к нам в основном приходят из Азии и Африки?

- Там центры биоразнообразия животных. А чем выше биоразнообразие животных, тем выше биоразнообразие сидящих в них вирусов.

- Образ жизни, привычки местного населения могут способствовать появлению новых межвидовых болезней? Мы же помним одну из версий нападения коронавируса на человечество - мол, в Китае кто-то съел дикую летучую мышь.

- Торговли дикими животными и потребления их в пищу при таком количестве людей на Земле быть не должно, потому что это усиливает и без того высокое давление на природу.

Однако дикий человек, который был охотником и собирателем, жил в лесу, в прерии, не разбирал животных на диких и домашних. Ел что попало, поэтому нельзя говорить, что взять и съесть летучую мышь - нефизиологично. Человек, конечно, может это сделать. Но просто одни народы часто называют привычки других народов негигиеничными. На самом деле это не что иное, как просто другой образ жизни и другая культура.

Конечно, какие-то привычки могут способствовать передаче заболеваний. Однако на общую картину особенности отдельных народов не влияют.

На общую картину влияет то, что людей на Земле страшно много и все они страшно разные. И если даже что-то не является привычкой в среднем для какого-то народа, среди них найдется кто-то один, кто сотворит нечто такое, от чего у остальных полезут глаза на лоб. Например, слопает чумного суслика в степи.

- К чему человечеству готовиться, новый ковид возможен?

- Разумеется, возможен. Вирус­ные и бактериальные болезни - это часть природы. От эпидемий, которые происходят в рамках естественного отбора, мы давным-давно пытаемся уклониться.

Людей на Земле и правда очень много. А как только представители какого-то природного вида резко прирастают в численности, этот вид подвергается регуляции бактериями и вирусами.

Но у человека включился мозг, он стал придумывать способы, как ограничить природную регуляцию. Так появились антибиотики, противовирусные и так далее. Это наша гонка вооружений. И это все будет и дальше происходить. Разу­меется, я не смогу предсказать, какой следующий вирус взорвется или какая бактерия. Но точно могу сказать, что природа не спит: обязательно появится что-то новое, грызущее человека.

lenta.ru