Обойдёмся без “посторонних”

     Новый закон “О естественных монополиях” возвращает нас в прошлое

Перед новым годом произошло значимое событие - президент подписал вновь принятый закон “О естественных монополиях”. Нет, значимость тут не в том, что тарифы на входе в 2019 год понизились - здесь просто совпадение совсем разных причин и мотивов. Значимой является замена прежде действующего закона новым, а это происходит очень нечасто. Обычной практикой является принятие изменений и дополнений, которыми двадцать лет подряд и обрастал прежний закон. В этом смысле полностью новая редакция - это как бы окончание одной эпохи и начало новой, как переход феодализма в капитализм, а капитализма в социализм, или наоборот.

Однако напрягшимся в радостном или тревожном ожидании рекомендую расслабиться - перемен не последует. Новая версия в самом главном полностью повторяет отмененную, и вот эти два вопроса - что в законе о естественных монополиях самое главное и почему после входа в новую тарифную эпоху мы оказываемся в той же самой, заслуживают нашего внимания.
Итак, что есть законодательный акт? Это есть регламентация, во-первых, участвующих в этом процессе субъектов и институтов и, во-вторых, обязательных процедур, осуществляемых этими самыми институтами.
Так вот, в этом - самом главном - все оставлено в том же наборе. Нет, новации, конечно, есть, и они по-своему тоже иллюстративны. Представьте, что у вас на глазах сносят привычную и казавшуюся фундаментальной постройку, чтобы на ее месте воздвигнуть… такую же, только с парой явно декоративных флигельков и чуть подкудрявленным орнаментом на фасаде. Вопрос: зачем было сносить и почему воспроизвели то же самое?
Ответ прибережем для финала, пока же скажем о главном, оставленном в неприкосновенности. Это сведение тарифного процесса к участию в нем всего одного института - регулятора - и одной регулируемой стороны - естественных монополистов. Остальное - орнаментальное оформление такого закрытого для любых других участников и интересантов тарифного интима.
А поскольку в роли представляющего всю государственную мощь, мудрость и тарифную справедливость регулятора выступает лишь упрятанный в недрах Министерства национальной экономики маломощный во всех смыслах комитет, тарифное регулирование фактически сведено к регулированию естественно-монопольной деятельности… самими монополистами.
А именно: монополисты являются для регулятора единственным источником информации: что они нарисуют в тарифной заявке, в инвестиционной смете, сообщат в годовом отчете, то и есть правда. В смысле, это приходится принимать за правду, потому что ни институтов, ни процедур, позволяющих получать информацию о фактическом состоянии дел на электростанциях, в котельных, электрических, тепловых, водопроводных и газовых сетях Казахстана, просто нет.
Вот нет - и все! И новый закон зачищен от получения профессиональной, достоверной и независимой информации о деятельности естественно-монопольных отраслей и предприятий нашей страны еще тщательнее, чем прежний.
Где-то это вызывает даже уважение к разработчикам вплоть до священного ужаса - настолько непроницаемо для внешнего контроля закрыты все щелки. Монополистов, например, обязывают подчиняться закону о госзакупках, участвовать в тендерах. Но… тендерные комиссии ими и создаются, посторонних там нет.
Или отчеты перед населением: проводить их полагается, но сам же закон беззастенчиво выстраивает их как чисто постановочный театр одного актера, в котором и зрители-то особо не нужны.
Еще одна откровенная бессовестность - это закрепление и в новой редакции подчеркнуто постановочной сути так называемых публичных слушаний. Признаюсь, сам теряюсь в догадках, на что это списать: то ли на уверенность членов правительства, что население и малый-средний бизнес опять бессильно все стерпит, то ли уже на их собственное бессилие. Одно только ясно: от голосующих за такой закон депутатов ничего не зависит.
Да что там депутаты, если даже Национальная палата предпринимателей со свистом пролетела мимо давно лежащей в парламенте новой версии. Председатель правления НПП “Атамекен” Аблай МЫРЗАХМЕТОВ в прошлом году проводил специальные совещания, на которых декларировал готовность палаты войти в тарифный процесс в качестве полноправной стороны, создать для этого пул независимых экспертов. Очень правильные и своевременные намерения, только они так и остались отдельно, а уже принятый закон - отдельно.
Кстати, о “декоративных флигельках” - так можно назвать появление в законе двух новых институтов. Это совет по тарифной политике -
консультативно-совещательный орган при регуляторе. Законом установлено, что в совет будут входить депутаты, представители НПП, эксперты, общественные деятели и другие уважаемые лица, но… на общественной и никого ни к чему не обязывающей основе. Впрочем, в полностью выхолощенном законе это все-таки некий шанс, посмотрим, как он будет использован.
И второй “флигелек” тоже призрачный, но есть шанс включения в закон такого института, как общественные объединения потребителей регулируемых услуг. За что они, не имея прописанных для них обязательных процедур и определенных источников финансирования, смогут зацепиться в тарифном процессе - большой вопрос, но попробовать все же стоит.
В заключение же о причинах ничего не меняющей замены закона.
Примерно до середины “тучных” лет действовал принцип: реформа ЖКХ 1996 года проведена, больше к ней не возвращаемся. Тарифы утверждались на каждый год, и к заявке требовалось гигантское количество документов. Не для того, чтобы регулятор их читал-проверял, а для усложнения-торможения бюрократической процедуры. Но система старела, и в энергетику, теплоснабжение и водопровод-канализацию приходилось помимо тарифов закачивать все больше бюджетных средств. Причем значительная - в условиях отсутствия контроля - часть денег распиливалась.
В результате, особенно по урокам мирового кризиса 2007-2008 годов, родилась новая идея - утверждать тариф сразу на пять-семь лет, причем включать в него добавку, идущую на замену изношенных сетей и новое оборудование. Это было опробовано на долгосрочных тарифах для электростанций, утвержденных сразу с 2009 по 2015 год, и достаточно успешно. Еще и потому, что после проведенной как раз в начале 2009 года девальвации курс тенге был стабильным, не считая небольшой (по сравнению со следующей) девальвации 2014 года. В результате где-то с 2013-2014 годов успешный опыт тарифов на генерацию правительство стало срочно распространять на все остальное - тогда и родилась идея переписать закон с ежегодных на многолетние инвестиционные тарифы.
Но… грянула девальвация 2015 года, и энергетика вместе с коммунальным тепло, водо, газоснабжением вместо инвестиционного трамплина оказалась в тарифной яме. Как минимум треть их затрат -
в валюте, и эта треть стала в два раза дороже. Плюс набранные тогда и ставшие в два раза тяжелее валютные кредиты.
Единственное, что осталось неизменным, - категорическое нежелание правительства и маленького комитета где-то внутри него подпускать к назначению тарифов хоть кого-то “постороннего”. Так и родился новый закон, упустивший свое время и отправляющий нас опять в прошлое.

Пётр СВОИК, рисунок Владимира КАДЫРБАЕВА, Алматы