Учащение пульса,
Пётр Своик
или Кому выгодно ослабление нацвалюты
Слухи об уходе председателя Национального банка Кайрата Келимбетова прошумели, но остались в ушах, намекая: что-то такое все равно ожидается. В любом случае, после того как девальвационная суматоха немножко успокоилась, появляются все более жесткие наезды на Национальный банк с критикой сотворенного им 20 августа и после. Однако альтернативой шоковых курсовых экспериментов выставляется плавное ослабление тенге - будто иных, кроме “плавающих”, вариантов поведения национальной валюты власти, экспертное, профессиональное и журналистское сообщество не видят.
Между тем все ближе времена, когда сама идея, что валюта, обслуживающая внутреннюю экономику, должна как-то там колебаться относительно валюты внешнеэкономических операций, станет синонимом либо глупости, либо вредительства.
В хронологическом смысле такое переломное время приближается из-за ускоряющегося сокращения наших девальвационных циклов. С первоапрельской 1999 года девальвации до девальвации февраля 2009 года прошло десять лет, до следующей - февраль 2014-го - пять, а с нее до девальвации 20 августа - полтора года. Очередной же девальвационный прыжок, на мой взгляд, встанет в неотложную повестку через пару-тройку месяцев, и отложить его удастся максимум на полгода. Пока курс несколько оттянут назад и будет удерживаться на “рубеже-270” до проведения какого-то важного политического события - тех или иных досрочных выборов или хотя бы смены руководства правительства и Национального банка, но времени в обрез.
Судите сами: по отчету за август расходная тенденция была переломлена: всего нескольких биржевых дней после 20-го числа оказалось достаточно для прироста валютных резервов Казахстана на 700 миллионов долларов. Однако свежие данные показали, что удержание курса обошлось Нацбанку и Нацфонду по состоянию на 8 октября в $1636,15 млн. уменьшения запасов - какие нервы долго такое выдержат?
В содержательном же смысле сжатие девальвационных временных отрезков определяется завершением того глобального цикла, в котором технология и идеология плавания тенге стали основой встраивания Казахстана в мировой рынок и геополитику. В 1999 году этот цикл - по окончании в государствах бывшего СССР приватизации и перевода денежных систем на каноны МВФ - только начинался. И в нулевые годы он расцвел вместе с ростом нефтяных цен, вплоть до кризиса 2007-2008 годов. А 2009-2013 годы - это период восстановления того же глобального цикла через долларовое “количественное смягчение”. Поэтому те две девальвации, наложенные на мировые тренды, имели свою продолжительность и какую-никакую эффективность.
Девальвация же февраля 2014-го имела противоположную подоплеку - она стала нервной такой реакцией как раз на “увядающий” глобальный цикл. ФРС, как известно, уже пару лет не заливает долларами все более тормозящую экономику, а поддерживает лишь финансирование госдолга и, скажем так, предотвращение обрушения мировой финансовой пирамиды.
При этом уже два года ведется разговор об увеличении ставки рефинансирования, что и начнет происходить в ближайшие месяцы. Укрепление же доллара означает дополнительное ослабление вторичных - сырьевых - валют.
И на таком глобальном фоне прошлогодняя февральская и нынешняя августовская девальвации - это уже немножко местная суета - реагирование на приключения рубля в России и на вынужденный перевод казахстанских валютных резервов из накопительного в расходный режим. А это почти никак не меняет те внешнеэкономические параметры, из-за которых тенге и попал под непрерывное девальвационное давление. Да, торговля с Россией по-прежнему важна для нас, но сейчас это уже менее 18% всего внешнеэкономического оборота - для нас цена нефти, курсы евро и юаня стали важнее.
Так вот, за годы суверенного “плавания” даже домохозяйки усвоили, что укрепление национальной валюты выгодно импортерам, ослабление - экспортерам. Если обменная стоимость нацвалюты растет, дорожает себестоимость всего производимого внутри и дешевеет все завозимое извне. То есть местному производителю - плохо, местному покупателю - хорошо. Но поскольку деньги у покупателя тоже от производства, в конечном счете плохо и ему. То есть укреплять нацвалюту - вредить собственной экономике.
При уменьшении же стоимости местных денег, наоборот, производимое внутри относительно дешевеет, завозимое - дорожает. Казалось бы, покупай свое и радуйся! Но поскольку у нас все построено на добыче сырья на вывоз и завозе готовых товаров, радуются только экспортеры. Остальной экономике и населению приходится оплачивать девальвацию снижением покупательной способности и жизненного уровня.
Тоже получается экономическое вредительство пополам с социальным.
Но это не все. Главное, что сам такой цикл жизнеспособен лишь в положительной фазе, когда внешний платежный баланс избыточен. Излишки скупаются Нацбанком и откладываются в золотовалютные резервы, а соответствующий избыток тенге транслируется через сырьевых экспортеров во внутреннюю экономику. Сами экспортеры вкладывают эти дополнительные деньги в собственное расширение, а через них новые денежные массы расходятся по всей экономике, работая на развитие… правильно - сетей по торговле импортом!
Вот так, совершенно автоматически, и закрепляется зависимость казахстанской экономики от экспорта сырья и импорта готовых товаров. Чему никакая ФИИР противодействовать не может.
В любом случае валютно-избыточные времена прошли, и девальвация, резкая или плавная, - это не способ пережить трудности, а симптом исчерпания всей такой экономической модели.
К пониманию чего рано или поздно придется прийти.
Пётр СВОИК, коллаж Владимира КАДЫРБАЕВА, Алматы
