Сделайте обрезание

В новогодние праздники, когда вся страна будет чревоугодничать у телеэкранов, самое время задуматься о том, почему нашей стране нужна прозрачная цензурная политика

У нас, похоже, начался новый этап борьбы за добродетель населения - телеканалы самовольно вырезают из фильмов сцены, не сочетающиеся со светлым обликом активного члена общества всеобщего труда.
На днях “31 канал” показывал черную (в смысле афроамериканскую, есть такой жанр в США) комедию с Эдди МЕРФИ “Уловки Норбита”. Лента сама по себе тупая и балаганная, но показывают и показывают - видимо, не хотят очень сильно контрастировать с атмосферой трансляций из парламента. Правда, была одна неувязка - в общем цельный фильм содержит одну сцену, которая разрушает все его монтажно-драматургическое единство: Норбит находит свою толстушку-жену в постели с зубастым инструктором по фитнесу. Ахи-охи, скрип кровати, сальные шуточки. Нет, такой фитнес нам не нужен! Поэтому фривольную сцену на “31-м” полностью вырезали недрогнувшей рукой - вот озадаченный Норбит крадется по коридору в спальню, а вот Норбит уже на кухне думает о несправедливости жизни и стандартах казахстанского телевещания.
Для телевидения “оптимизация” кинолент и передач под сетку вещания - дело не новое, но в последнее время под нож массово попадают именно эротические или другие, негативно действующие на психику населения эпизоды. Как определяется, что резать, а что - нет? Никто не знает. Ну то есть знает, но нам не скажет.
В самом знаменитом своде цензурных требований к кино - голливудском “кодексе Хейза” - все было понятно и разложено по полочкам: на экране супружескую измену не покажи, голую попу не свети, торжество добра над злом демонстрируй. Британский комитет по цензуре тоже действовал в открытую, из-за чего, например, “Лолита” КУБРИКА лишилась реплики героя “Он взял ее в том возрасте, когда мальчишки играют пушечкой своей”. Даже в Узбекистане, этой юдоли макбетовских страстей, сейчас работает комиссия, через которую проходят все фильмы в стране и которая более-менее внятно аргументирует свою позицию относительно того, что можно, а что только КАРИМОВУ.
У нас вся игра, как обычно, под ковром. Короткометражку “Кольцо” Аскара УЗАБАЕВА не включили в альманах “Астана, любовь моя!” - официально никто ничего не заявил, но всем сразу стало понятно, что ленту срезали из-за того, что главные герои пьют алкоголь, а потом страстно целуются. Вообще, с недавних пор для подобного рода новых вызовов времени придумали неплохие объяснения - например, к знаменитой “Келин” Ермека ТУРСУНОВА приписали титр “Алтай, II век”. Казахов тогда еще не было, так что все ОК - и коза, и онанизм, и обнаженка. Аналогичным способом можно было спасти и “Кольцо” - написали бы вначале “Гости из дальнего зарубежья нарушают священные традиции казахского народа, смотрите и ужасайтесь”, и дело с концом.
Но для подобного рода мероприятий нужно минимальное умственное усилие. А его “органы цензуры” делать то ли не хотят, то ли не могут. Все, на что они там способны, - резать по живому, не вдаваясь в объяснения. Самый показательный случай - “продюсерский монтаж” легендарного мюзикла “Поющие под дождем” на телеканале “Мадениет”. Мой коллега Дмитрий МОСТОВОЙ заметил, что с лентой что-то не так. Пригляделся, и оказалось, что все музыкальные номера, включая собственно Singin` in the rain, удалены из картины хирургическим путем. То есть кино из мюзикла превратилось в обычную разговорную мелодраму. Singin` in the rain без Singin` in the rain. Казах­станские инновации медленно, но верно прокладывают себе путь в мировой культуре. Интересно, дотянутся ли их руки до “Весны на Заречной улице”?
Хотя, конечно, ничто не ново под луной. В свое время коммунист Бернардо БЕРТОЛЛУЧИ приехал в СССР и пошел на показ его эпопеи “XX век”. Работники советского Минкульта, слегка стесняясь, объяснили итальянскому мэтру, что в Советском Союзе не существует такого явления, как гомосексуализм, поэтому из прокатной версии убрали все соответствующие сцены. “Лесбийские эпизоды тоже пришлось купировать”, - добавили гостю. А уже в самом зале Бертоллучи обнаружил, что эпизоды в фильме перемонтированы “для удобства зрителей”, а сама картина из экспрессивно-цветной стала монохромной. Больше Бернардо в СССР не видели.
В приватных разговорах с местными режиссерами, продюсерами, актерами я часто слышу о том, как перманентно сжимается кольцо цензуры. Даже не политической - кто в здравом уме будет снимать здесь что-то про политику? Лапы цензоров растянулись над всем сущим. И вот уже на одном телеканале запрещают показывать, как казахи пьют за столом водку, а на другом - неукоснительно меняют слово “бесбармақ”, как навязанное колониальным сознанием, на “қазақша ет” (мясо по-казахски). А как же водочка, да под бешбармачок? Нет у казахов такой традиции.
Понять, куда в очередной раз зайдут неведомые пути самодуров-перлюстраторов, невозможно. А власть их воистину безгранична, поскольку не регламентирована - каждый видит свой образ общественного благоденствия и стремится к нему всеми силами. Одного бастыка не устраивают короткие юбки на казашках, другому не по нутру, что главный герой сериала пропускает коньячок.
Я думаю, никто не против добродетельной и высокоморальной нации или даже ее облагороженного симулякра на экранах, но давайте уже создадим свой цензурный кодекс, чтобы всем было понятно, что можно и нельзя.
“Нет” - голым девушкам, изнасилованиям, водке, адюльтерам, коррумпированным агашкам, токалкам.
“Да” - Астане, Байтереку, иновационному развитию, нанотехнологиям, вхождению Казахстана в число мировых лидеров.
И будем мы жить долго и счастливо. А потом пригласим Бертоллучи.

Тулеген БАЙТУКЕНОВ, рисунок Владимира КАДЫРБАЕВА, Алматы