По ком звонит казан

Но, наверное, так должно быть. Объектов немного: у входа в галерею на изумрудной траве скульп­тура - гигантские четки из пиалушек белого и красного цветов. Сам Асхат шутит: мол, сначала у него был кисешный период, а потом уже он укрупнил свое творчество и перешел на казаны. Полусферы художника завораживают. Он уже отметился на одной из международных выставок бусами из казанов, но на этот раз у домашней утвари другая задача. Казаны разных размеров перевернуты вверх дном и подвешены в первой части экспозиции. Чтобы посмотреть остальные работы, надо пробраться через них. Пока зритель преодолевает эту “полосу препятствий”, его сопровождают разномастный, почти колокольный звук и тяжелая вибрация металла. Алматинцы - народ падкий на такие эффекты, поэтому в первый же вечер здесь было снято рекордное количество видео для соцсетей. Живая гудящая часть выставки привела всех в восторг, хотя, по замыслу автора, это символ трагический и двузначный.

- На самом деле, - рассказывает Асхат, - у казахов перевернутый казан - это символ траура, беды, разрухи. Он может быть только в опустевшем доме или заброшенном ауле как молчаливый знак: здесь никто больше не живет. Поэтому в быту считалось дурной приметой переворачивать казан вверх дном. Ну а то, что невозможно тихо пройти, это уже про наше время. Весь последний век был временем коллективной травмы - от репрессий и голода до января, который мы недавно пережили.

Художник уверен, что как не получится тихо пройти между казанами, так не получится и отмолчаться. Через затемненный зал с видеоинсталляцией зрители попадают еще в один закуток. Здесь серия графических рисунков под названием “Квадратное солнце”, но к Малевичу никакого отношения творчество Асхата не имеет.

- Год назад, - продолжает экс­курсию художник, - я проводил серию мастер-классов для казахстанцев, отбывающих заключение в тюрьмах, и меня поразил рисунок одного из них. Я просил участников нашего занятия нарисовать те места, куда они хотели бы попасть. Один человек изобразил дом, жену с ребенком, деревья и… квадратное солнце. Меня поразил этот рисунок. Что происходит с человеком в заключении, если даже такой космический объект, как солнце, он пытается заключить в жесткие рамки.

На портретах серии предки художника, которые были в разное время репрессированы или подвергнуты гонениям. А сделаны они очень необычным способом - при помощи пороха. Асхат признался, что вообще любит стихию огня, как настоящий тенгрианец. На этот раз он создавал портреты методом сухой кисти, затем посыпал порохом и поджигал его, добиваясь, таким образом, не­обычного эффекта.

Кто-то скажет, мол, казаны и кисешки - это несерьезно, это вам не холст с маслом. Но Асхат со смехом говорит, что давно забросил академическую живопись и не бедствует. Только за последние несколько лет он показывал свои работы на персональной выставке в столице Казахстана, на коллективных - в Лондоне, Венеции, Сингапуре. Да и что уж греха таить, художник и на родине неплохо живет, продавая свои кисешно-казановые объекты. Говорит, что в нашей стране уже появилась прослойка ценителей современного искусства, особенно с аутентичной ноткой, так что необязательно ехать за признанием за границу.

Кстати, кисешные четки - это посвящение бабушке. Она родилась в 1900 году, ушла из жизни в 1993-м. И, прожив почти век, умела самые сложные вещи объяс­нять простым языком. В честь бабушки выставка названа нежным женским именем Yмiт (Надежда). Так что за кисешками и казанами очень простые человеческие чувства и надежда на лучшее.

Ксения ЕВДОКИМЕНКО, фото Тимофея ЕВДОКИМЕНКО, Алматы