Катастрофически тебя не хватает

Чуть больше двух лет назад неподалеку от озера Алаколь рухнул вертолет, осуществлявший облет казахстанско-китайского трубопровода. Все восемь человек, находившихся на борту, погибли,в том числеи инженер Кенжебай САБИРОВ. Авиакатастрофа лишила троих детей не только отца, но и надежды на нормальную жизнь. Вдова Кенжебая Галия САБИРОВА уже второй год пытается через суды добиться получения квартиры, обещанной ей сразу после трагедии…

Есть такой тип людей: когда им трудно что-то рассказывать, они улыбаются. Вот и Галия Сабирова такая же. 24 ноября 2012 года она в последний раз в жизни поговорила со своим мужем по телефону. И видно, что даже вспоминать об этом ей тяжело.
- Это был субботний день, а он звонит в 9 утра, меня разбудил, - улыбается Галия. - Я еще ругалась: ну почему так рано? У нас дочке полгода всего, по ночам не спим, мальчишек тоже сразу не уложишь. А Кенжебай включил на телефоне громкую связь: “Слышишь, мы сейчас на вертолете полетим!”. Я ему говорю: “Все, я спать пошла, перезвоню”. Потом часов с 11 начала ему набирать. Гудок идет, а трубку никто не берет. И вот так два дня. Звоню его коллегам - говорят, что все в порядке, тревогу не объявляли. И только в понедельник, когда все руководство вышло на работу, начали искать вертолет.
Руководство - это топ-менеджеры ТОО “Казахстанско-китайский трубопровод”. Именно в этой компании трудился Кенжебай. Место было хорошее, с достойной заработной платой и перспективами. Галия вспоминает, что муж был очень рад, когда туда устроился. Вообще тот 2012 год был очень хорошим - в семье после двух мальчиков наконец-то появилась долгожданная дочь.
- Муж встречал нас на лимузине, - говорит она. - Денег-то у нас не было, так он занял у друзей. Той устроил, со всеми обмывал. Дочку очень ждал, радовался так, как никогда раньше. Я потом думала - может быть, он чувствовал, что скоро уйдет? Когда муж погиб, люди приходили - у этого на праздник занимал, у того. Потихоньку все отдала.
Сильнее всего беда ударила по детям. У мальчиков - Батыра и Арсена - из-за перенесенного стресса начались проблемы с речью. Часть букв они не выговаривают до сих пор, особенно тяжело они даются старшему. А потом появились первые финансовые трудности. Семьям погибших перечислили солидные суммы, несколько миллионов тенге - и от коллег, и от страховой компании. Но после похорон и поминок Галия рассчиталась с долгами, и деньги потихоньку кончились. Целый год никак не решался вопрос с назначением пенсии.
- На работе мужа меня спросили, чем могут помочь, - рассказывает она. - А у нас была только одна цель - купить жилье. Помню, встретила у лифта в офисе заместителя генерального директора ЕЛЕУКУЛОВА. Спрашиваю: “Как вопрос будет решен - положительно или отрицательно?”. Он мне вот так головой кивнул. Потом ходила к главному китайскому начальнику Го И. Он тоже дал понять, что все в порядке.
На одной из встреч женщине даже предложили найти несколько недорогих вариантов, а компания их рассмотрит. Галия выписала из газеты объявления и отнесла бумажку в офис. Все квартиры стоили не более 100 тысяч долларов, как ей и сказали. Главный критерий - чтобы были рядом с коррекционной школой, куда ходят ее сыновья. А потом, спустя год после трагедии, ей объявили, что квартиру купить не смогут...
- Я предполагаю, что Галие специально весь год обещали жилье, чтобы она никому не жаловалась, чиновникам не докучала, - вступает в разговор юрист Санжар ХОДЖАНОВ (на снимке). - В это время государственная комиссия как раз определяла причину катастрофы и ее последствия. В заключении указано, что вертолет разбился из-за проблем с погодой, а значит, и никаких обязательств у работодателя перед погибшими нет. Страховая компания начала выплачивать всем пенсии в связи с потерей кормильца. А жилье… Никто ведь письменно не обещал, что его купят. Ей об этом только устно говорили.
Вы не поверите, но женщину пришлось уговаривать подать на ТОО в суд. И первый процесс она проиграла. У нее на руках не было ни одной бумажки, где бы говорилось, что ТОО обязано предоставить ей жилье. Вертолет упал из-за плохих метеоусловий и отсутствия внятного прогноза погоды. При чем тут работодатель?
- Я узнал об этой истории случайно, - говорит Санжар Ходжанов. - В поезде познакомился с мужчиной, который представлял интересы Галии в суде. Посмотрел бумаги, а там в заключении прокурора написано, что потерпевшие имеют право на получение компенсации. Поскольку комиссия решила, что установлена вина авиакомпании “Евро-Азия Эйр”, которой принадлежал вертолет, мы решили подать на нее в суд. Как у нас заведено, попросили больше, чтобы дали хоть что-то - 20 миллионов тенге. Именно столько денег нужно Сабировым, чтобы купить квартиру. Судья мне сразу сказал: “Ты что, золотые горы захотел, куда им столько?”.
На самом деле Галия согласна на любое жилье. Пусть будет комната, пусть самая маленькая квартира, даже неважно, в каком районе. Просто жить так, как Сабировы живут сейчас, нельзя. Угловая комната частного общежития на первом этаже размером 17 квадратных метров. На полу - два разных ковра, один очень старый. Три стола, одна кровать и потертый матрас. В коробке - старые игрушки, подаренные одноклассниками сыновей. У маленького шипящего телевизора - четыре фотографии папы с детьми и женой. Удобства на улице, рядом с огромными КамАЗами. Грузовики принадлежат той же компании, что и общежитие. Машины тут не только паркуют, но и ремонтируют, а дети бегают рядом.
- Зима теплая, поэтому мы сейчас включаем один обогреватель, - снова улыбается Галия. - А вот когда холодно, приходится включать два. Если дверь не завешивать одеялом, дует сильно. За комнату платим 40 тысяч в месяц плюс коммунальные услуги. Электричество дорого выходит. В морозы я мальчиков в школе-интернате оставляю ночевать, там хорошо, тепло, кормят вкусно. Только они все равно плачут и домой просятся. А еще летом у нас заполнился туалет, и просто вырыли яму рядом - вот тогда страшно было, что дети провалятся.
Кто-то может спросить: а где же родственники Кенжебая и Галии, почему они не придут на помощь семье? У Галии осталась только мама, которая живет в Кызылорде. А у Кенжебая родни много - он был седьмым сыном, самым младшим. Только вот отношения с отцом и матерью у него и раньше были не самыми хорошими, а после авиакатастрофы родственники сказали Галие - выходи замуж. С тремя детьми, двое из которых нуждаются в особом уходе.
- Самое главное - чтобы мальчики начали нормально говорить, - объясняет вдова. - Поэтому я их лечу постоянно. На лечебную физкультуру и массаж их вожу, экономить на этом нельзя.
В конце прошлого года исковые требования Галии Сабировой к авиакомпании “Евро-Азия Эйр” были удовлетворены, хоть и частично. Суд обязал выплатить семье погибшего инженера 2 миллиона тенге. Дальше судиться женщина не хочет, ей и в этот раз рассказывать про свою жизнь было стыдно. А вот если бы судья провел заседание здесь, прямо в ее комнатушке! Сначала бы приехал на самую окраину города, в тот район, где находится автоЦОН. Потом прошел бы по двору с замерзшей грязью, где кувалдами бьют по КамАЗам. А затем посидел бы часок в помещении, где нещадно дует по полу, а дети играют чужими игрушками. Может быть, тогда решение суда было бы иным?
- Я думаю, с юридической точки зрения эта компенсация - максимум, на что мы могли рассчитывать, - рассуждает Санжар Ходжанов. - Вдова другого погибшего тоже обращалась в суд, и ей определили возмещение морального ущерба в размере 2 миллионов тенге. Видимо, это и есть цена жизни с точки зрения нашего суда. Хотя тут вопрос не морали, а аморальности. Аморально обещать вдове с тремя детьми помощь, а потом забыть об этом.
Самое неприятное в этой истории заключается в том, что семья Кенжебая сражается в судах не с газовиками и авиаторами, а с государством. ТОО “Казахстанско-китайский трубопровод” на 50 процентов принадлежит компании “КазТрансОйл”. АО “Евро-Азия Эйр”, чей вертолет похоронил под собой восемь человек, - “дочка” “КазМунайГаза”. Галия с тремя детьми оказалась совершенно не готова к борьбе против самых крупных нацкомпаний страны. И хотя одержала маленькую победу, продолжает пребывать в растерянности. Ведь на 2 миллиона жилье все равно не купишь.
- Главное, чтобы дети не болели, - объясняет Галия. - Мы с ними на Новый год запускаем в небо летающий фонарик, загадываем желания. Старший сын два раза загадывал, чтобы папа вернулся. А в этом году сказал - папа уже не вернется. Что будет дальше, я не знаю...

Михаил КОЗАЧКОВ, фото Владимира ЗАИКИНА, Алматы