Думы о короткой корпешке

После кровавых июньских событий в Актобе местные теологи открыто признают, что борьба за паству все эти годы напоминала ситуацию с короткой корпешкой: накроешь ноги - голова мерзнет, прикроешь верх - низ на виду. 

О существующих недостатках в работе с местной паствой, а также об обеспечении стабильной религиозной обстановки в регионе общественности в последние дни наперебой начали рассказывать многие структуры. Даже нынешнего и уже бывшего начальников ДВД и ДКНБ области потянуло на откровения: все в их ведомствах из рук вон плохо, финансирования нет, поддержка сверху недостаточная, как бороться с экстремизмом? Хотя ранее не только эти ведомства, но и другие профильные организации зачастую особо не только не афишировали свою деятельность, но и не обнажали имеющиеся проблемы.
Однако руководитель управления по делам религий Актюбинской области Бауыржан ЕСМАХАН, не раз получавший ранее по шапке за дружбу с прессой, уверен в правоте жизненного наблюдения: кто скрывает свою болезнь, тот от нее и умрет.

- Бауыржан Абдрашевич, после июньских терактов в Актобе в адрес вашего управления посыпались обвинения, смысл которых сводится к двум вещам: прошляпили и не работаете. Насколько обоснованы эти претензии?
- Если говорить об итогах первого полугодия, то мы провели более 1000 встреч с населением и побывали с лекциями практически во всех районах. Мы разговаривали более чем с 41 тысячей верующих, среди которых также были люди радикальных религиозных взглядов. И за шесть месяцев мы вернули в традиционный ислам ханафитского мазхаба 218 человек. Но не все так одно­значно. Есть масса причин, из-за которых борьба за умы ведется с переменным успехом. Это надо признать.
- В своем последнем публичном выступлении экс-начальник ДКНБ по Актюбинской области Нурлан КЫДЫРБАЕВ отметил, что в регионе проживают 1,5 тысячи салафитов, 90 из которых являются джихадистами “в спящем режиме”. Из-за чего стоит переживать в этой связи - из-за их количественного или “качественного” состава?
- Для успокоения: из этих полутора тысяч салафитов в прошлом году от своих радикальных религиозных взглядов отказались 284 верующих, а по итогам шести месяцев нынешнего года, как я уже сказал, 218 человек. Так что изначально заявленные полторы тысячи - это неточные цифры. Проблема в другом - в доступности различной информации, в том числе радикального, деструктивного толка. К примеру, мы в соответствующие органы предоставили список из 60 религиозных сайтов экстремистского содержания. Просили запретить их деятельность. Но большая часть из них, как мы видим, до сих пор в открытом доступе.
- Из-за этой информации о количестве салафитов Актюбинская область теперь воспринимается как ареал их основного обитания и распространения. Но буквально несколько дней назад авторитетный казахстанский теолог профессор Досай КЕНЖЕТАЙ заявил, что центр салафизма в Казахстане - это Шымкент. Что вы скажете по этому поводу?
- Если он так заявил, то у него есть определенные аргументы, на которые он опирался. Досай Кенжетай долгие годы проживал на юге, тесно работал с тамошними религиозными организациями и верующими различного толка. Ему виднее. Для сравнения: в Актюбинской области 65 мечетей, а в ЮКО - более 800. По количеству проживающих жителей обе области тоже нельзя сравнивать. Вопрос в другом: почему, если на юге много салафитов, то они себя не проявляют? Ответ, возможно, нужно искать в менталитете жителей запада и юга. Западные не привыкли что-либо утаивать, они открытые, горячие, сразу переходят от слов к действию. Над этим тоже стоит поразмышлять, если мы говорим о качестве и количестве.
- Насколько трудно переубедить радикально настроенного верующего отступить от своих взглядов? Сколько времени на это требуется?
- Здесь нет неких тендерных условий: за такую-то сумму и срок я возведу вам пятиэтажное здание, а выделите больше - десятиэтажное. Есть верующие, для возвращения которых в традиционных ислам достаточно трех встреч. Но это, как правило, еще не одурманенные полностью ребята. А с некоторыми мы разговариваем месяцами. У нас всего 11 теологов, и каждый из них на одну встречу с радикалом тратит по пять часов. Представьте теперь, какой у них объем работы.
- Не первый год говорится о нехватке кадров. Этот вопрос как-то решается?
- Теологов действительно недостаточно. В особенности женщин-теологов, и в этом плане мы упускаем из виду женскую верующую часть. Многие женщины в платках, с которыми мы хотим проводить беседы, отказываются от встреч. На 65 мечетей в области приходится 68 имамов, включая заместителей. Из них только 30 процентов имеют высшее религиозное образование, 25 процентов -
среднее специальное, а остальные - это те, кто окончил курсы при мечетях. О каком качестве можно говорить? Кад­ров нет. Вся надежда на казахстанский “Нур Мубарак”, в котором обу­чаются 34 актюбинских студента, и татарский Российский исламский университет. В РИУ поступили 36 актюбинцев. Но необходимо дождаться их выпуска.
- Есть еще Бестамакское медресе в Актюбинской области. Но ранее вы говорили, что в имамы идут вчерашние троечники, в итоге страдает качество.
- Бестамакское медресе на самом деле рассчитано на 70 человек, но в нем обучаются 49 ребят, в том числе из Атырау и Уральска. Действительно туда в основном идут те, кто не смог никуда поступить. К тому же многие родители хотят видеть своих детей юристами и экономистами. Есть еще фактор страха - видят, что творится в религиозной сфере, и боятся отдавать детей в священнослужители. Но мы обращаемся к родителям отличников: ради Аллаха, отправьте своих детей в наши религиозные вузы. Не бойтесь.
- Предположим, выучится отличник на имама. А кто ему будет платить, как он будет кормить семью?
- В Актюбинской области имамам платят зарплату последние четыре года. Но это спонсорские деньги. Иногда они запаздывают. Но теперь вводится новшество: районные и городской акимы тоже будут помогать священнослужителям.
- Чем чревато обучение казахстанской молодежи религиозным наукам за рубежом?
- Во-первых, обучаясь в исламских странах, казахстанцы тамошнюю идео­логию и обычаи пытаются пропагандировать у нас как религию. А это совершенно недопустимо по шариату. Во-вторых, есть большая разница между жизнью в поликонфессиональном и моноконфессиональном обществах. Казахстан - многонациональная и поликонфессиональная страна, где мирно сосуществуют различные этносы и религии. Мы веротерпимы. А теперь представьте, что выходец из такой среды попал в моноконфессиональное общество. Через короткое время его сознание заметно изменится. Поэтому казахстанской молодежи за рубеж лучше выезжать после начального религиозного образования или выбирать религиозные вузы в похожих на нас по менталитету странах. В этом плане Актюбинская область, к примеру, два года назад заключила меморандум с Российским исламским университетом в городе Казани. С татарами казахов связывают давние традиции. В нашем регионе ислам распространялся много веков назад, в том числе благодаря татарским муллам. Вы посмотрите, очень много сейчас тех, кто носит хиджаб, никаб и прочее. Я был в Аравии, учился в Турции. Хорошо знаю их традиции. И попробуй арабам, туркам или узбекам предложить наш кимешек или чапан. Они сразу скажут, что у них есть своя традиционная религиозная одежда. И это правильно.

Антон МОЛДИН, фото автора, Актобе