Явная тайна

Небывалый скандал разгорелся между директором костанайской гимназии Ириной ШУШПАНОВОЙ (на снимке) и семьей школьниц этого хорошо известного в регионе учебного заведения. Родители считают, что директор преступно разгласила личные сведения их дочерей.

НИЯЗБЕКОВЫ (супруги попросили изменить их фамилию, поскольку опасаются, что лишняя огласка привнесет новые сложности в жизнь их дочерей) требуют привлечь руководителя гимназии к ответственности по уголовной статье “распространение сведений о частной жизни лица, составляющих его личную или семейную тайну, без его согласия”. Никогда прежде личные сведения и тайна частной жизни не становились камнем преткновения в отношениях родителей и школы. Да и статья 147 Уголовного кодекса, о которой идет речь, в казах­станском законодательстве сравнительно новая.
Прежде всего надо заметить, что у Серикбая НИЯЗБЕКОВА восемь детей, при этом две дочери от второго брака.
- Жизнь сложилась так, что я, прожив несколько лет с новой супругой, вернулся в свою первую семью, - рассказывает Ниязбеков. - Однако заботиться о детях не прекращаю, благо имею достаточно средств, чтобы помочь каж­дому. Никто из них не обделен и моим отцовским вниманием. Двух своих дочерей от второго брака я люблю ничуть не меньше, чем остальных. Но между этими девочками и мной, а также их братьями и сестрами стали вбивать клин.
Таким клином, по словам Серикбая, стала характеристика, выданная школой, в которой учились и сейчас учатся его дочери - соответственно, две из первой семьи и две из второй. Отец утверждает, что этот документ разделил и противопоставил его детей от разных браков.
- Вывод в характеристике, подписанной директором гимназии, такой: девочки, рожденные от одной матери, не идут ни в какое сравнение по своим показателям развития с дочерьми, рожденными другой женщиной, - возмущается Ниязбеков. - Мало того, в документе указана информация о проблемах с психическим здоровьем одной из моих девочек!
- Старшая из дочерей, попавших под огонь критики, привыкла преодолевать трудности и непонимание, - продолжает собеседник. - Будучи здесь, в костанайской гимназии, чуть ли не в последних рядах успевающих учеников, затем она уехала учиться в элитную канадскую школу. Чтобы поступить туда, она сдала экзамены на отлично!
Младшая же девочка, удостоившаяся нелестных отзывов руководства гимназии, по словам Серикбая, окончила гимназичес­кий курс в 2013 году, будучи на домашнем обучении. Сейчас она, имея неопасный для окружающих психоневрологический диагноз, успешно учится в вузе на переводчика.
Ставший скандальным документ появился на свет во время судебных разбирательств Серикбая с бывшей, второй, женой. Мужчина, посчитав, что экс-супруга уделяет недостаточно внимания дочкам, попытался через суд забрать девочек к себе, в первую семью. Но нашла коса на камень, и стороны пустили в ход все аргументы, какие только смогли найти. Одним из них и стала школьная характеристика. Вот так составившая и подписавшая ее Ирина Шушпанова - известный и уважаемый в Костанайской области педагог, директор одной из лучших школ региона - оказалась в этой родительской тяжбе между молотом и наковальней.
Родители между собой в конце концов договорились: дочки Серикбая от второго брака остаются жить с матерью, но теперь приходят в дом отца на выходные, проводят там и половину каникулярного времени. Однако мужчина не может простить вмешательства директора гимназии в семейный спор. По его мнению, плохая характеристика охладила отношения между единокровными детьми настолько, что они едва не прекратили общение, а сам он чуть не лишился любви двух дочерей.
Твердо намерена добиться наказания Шушпановой и нынешняя жена Серикбая, мать нелестно охарактеризованных девочек.
- Знаете, когда я по горячим следам того судебного спора пришла на прием к директору, чтобы выяс­нить, на каком основании личные данные моих детей были преданы огласке, туда вызвали наряд полиции! - рассказывает Айгуль НИЯЗБЕКОВА. - Я так и не поняла, почему был поднят шум-гам: скандала не было, протокол не составлялся. Но для себя сделала вывод, что полицейские как-то заинтересованы в защите интересов Шушпановой.
Укрепились в своем мнении Ниязбековы после того, как досудебное расследование по их заявлению дважды прекращалось и сейчас закрыто.
- У меня возникли сомнения в компетентности следователя, которая вела это дело, - говорит адвокат Снежанна КИМ. - Прекращая следствие, она пишет: “Под собиранием сведений о частной жизни лица понимается похищение этих сведений для последую­щего оглашения... Данный факт является самостоятельным основанием к прекращению производства по делу, является смерть субъекта уголовного правонарушения”. А кто умер-то? Какой такой “субъект правонарушения”? Для чего следователь говорит о похищении сведений и даже нарушении тайны переписки? Наверное, чтобы обойти факт элементарного разглашения сведений, составляющих личную тайну…
Свою точку зрения на эту историю директор гимназии Ирина Шушпанова излагает на нер­вах, едва сдерживая слез. Она не понимает, почему должна больше всех страдать в результате родительского конфликта. Как ни крути, а уголовное наказание для заслуженного педагога по столь ничтожному, как она считает, поводу просто выходит за рамки здравого смысла.
- Я не ходила и не распространяла возмутившие Ниязбековых сведения, - говорит Шушпанова. - Я дала официальный ответ на официальный запрос, в котором говорилось, что требуемая информация необходима для представления в суд! Характеристика была составлена на основе сведений классных руководителей, педагога-психолога, социального педагога. Все, о чем написано, зафиксировано в протоколах школьного совета профилактики, приказах, журналах, книге выдачи бланков строгой отчетности.
Однако, по мнению оппонентов Шушпановой, характеристика, поднимающая завесу над охраняемыми законом личными данными детей, могла быть выдана в лучшем случае в ответ на адвокатский запрос. Между тем просьба предоставить такой документ исходила не от адвоката, а от директора местного юридического агентства.
- Ирина Валерьевна, а вы не пробовали как-то сгладить ситуацию, пойти на мировую? - спросил я у директора гимназии, едва успевающую отбиваться от претензий Ниязбековых.
- Думаю, что это бесполезно, - обреченно ответила Шушпанова. - Во-первых, потому, что действительно не понимаю, в чем моя вина. Во-вторых, знаю наверняка: эти люди решили во что бы то ни стало добиться моего увольнения.
Адвокат директора гимназии Олег МАЛЬКОВ в свою очередь считает, что эта история яйца выеденного не стоит, тем более что у Шушпановой “не было прямого умысла на распространение сведений об этой семье”. В доказательство своей точки зрения он приводит лингвистическую экс­пертизу той самой характеристики (пока, правда, не приобщенную к материалам дела), в которой отмечается: “В тексте отсутствуют сведения, нарушающие неприкосновенность частной жизни, вмешательство в личную и семейную жизнь, т. к. речь идет о состоянии учащейся во время учебного процесса”.
Тем не менее в Генпрокуратуру уже ушла жалоба на волокиту и неспособность костанайских дознавателей разделить публичный интерес и частные секреты. Ниязбековы отступать не намерены. Шушпанова готова обороняться по всем фронтам - хоть следовательским, хоть судебным… Чем закончится эта необычная история, мы обязательно расскажем нашим читателям.

Стас КИСЕЛЁВ, фото Сергея МИРОНОВА, коллаж Владимира КАДЫРБАЕВА, Костанай