Казахом можешь ты не быть

Гражданская идентичность победила идентичность национальную

Под занавес ушедшего года на свет появился программный исторический документ, должный определить всю будущность нации на многие десятилетия вперед. Это Концепция укрепления и развития казахстанской идентичности и единства. Итак, что нас ждет?

Концепция на 14 страницах содержит семь разделов: от “Анализа текущей ситуации” до “Ожидаемых результатов”. Из самых первых глав программы можно узнать, что “Казахстан состоялся как независимое и демократическое государство. В стране созданы все необходимые политико-правовые, социально-экономические, культурно-нравственные основы казахстанской идентичности и единства”, а также что “знаковым символом формирования казахстанской идентичности и единства стала новая столица Казахстана - Астана”.
После нескольких глав, посвященных обоснованию актуальности темы, следуют собственно предложения по формированию той самой новой “казахстанской идентичности”: “Вся работа по укреплению и развитию казахстанской идентичности и единства будет выстраиваться под эгидой Ассамблеи народа Казахстана и вокруг общенациональной патриотической идеи “Мəңгілік Ел” по следующим векторам.
Первое. Идентичность на принципе гражданства.
Второе. Продвижение общенациональной патриотической идеи “Мəңгілік Ел” - системы ценностей, отражающих опыт нации за годы независимости.
Третье. Триединство языков.
Четвертое. Генерация поколения “Мəңгілік Ел”.
Самое главное, что следует вынести из этого, - проект гражданской идентичности в нашей стране одержал победу над идентичностью национальной. Само определение “казахстанцы” зафиксировано в Конституции РК, однако на протяжении нескольких последних лет этот термин бурно обсуждался, даже отвергался определенной частью общества как якобы нелегитимный. Взамен те же национал-патриоты предлагали расширить этноним “казахи” до функций политонима - известно, что во многих зарубежных странах идентичность определяют по гражданству, и все обладатели голубых паспортов все равно определяются там как казахи независимо от своей этнической принадлежности. Однако отныне в приоритете название “казахстанцы”. Кстати, при смене паспорта в ЦОНе сейчас вас обязательно спросят, хотите ли вы указывать свою национальность. В случае если не хотите, станете тем самым “казахстанцем” - по крайней мере, документально.
С точки зрения мировой практики ничего особенно революционного в этом нет: гражданская идентичность давно существует в таких передовых странах, как США или Франция. Хотя наши “нациестроители”, конечно, больше ориентировались на Сингапур и его экс-лидера Ли КУАН Ю, который распространил принципы американской модели на азиатское государство и определил статус английского языка как рабочего для большей конкурентоспособности города-государства.
Другое дело, что гражданственность подразумевает некую идеологическую общность и приверженность определенным принципам функционирования общества. Для США это, например, провозглашение приоритета свобод гражданина над всем остальным. Во Франции - свобода, равенство, братство. Идеа­лы Сингапура отражены в госсимволике в виде пяти звезд, которые обозначают демократию, мир, прогресс, справедливость и равенство.
Как ни странно, подобных ключевых принципов в Концепции укреп­ления и развития казахстанской идентичности и единства нет - даже в итоговой части авторы ограничились общими формулировками: “В общественном сознании будут сформированы новые установки и базовые концепты Нации единого будущего:
1) нация всеобщей культуры и прогресса;
2) интеллектуальная нация;
3) нация труда и профессионалов;
4) инновационная нация;
5) нация здорового образа жизни”.
Культура или интеллект со здоровьем - это хорошо, но это не основы общественного консенсуса, который определяет сущность декларируемых ценностей в стране. Равенство может быть национальной идеей, поскольку определяет права и свободы всех граждан страны как единые и неделимые и является выражением позиции нации по этому поводу. А интеллект идеей быть не может, потому что его сумма не зависит от мнения нации по поводу собственной интеллектуальности, и сам интеллект не является принципом общественного устройства. Как, впрочем, и здоровье, и инновации.
С оговорками, но более-менее подходящими под национальные идеи можно назвать труд и прогресс. Но тут выходят проблемы другого толка - проблемы реализации.
Со времен Петра I и японской реставрации Мэйдзи прогресс в отстающих обществах проходил под эгидой заимствования передового опыта и локализации лучших моделей производства. Японцы выбились на свои позиции благодаря трудолюбию и тотальному копированию западных промышленных образцов. Сингапур провозгласил открытость и развил IT-индустрию путем привлечения лучших специалистов в этой области.
А в Казахстане ничего подобного еще нет: все производства либо сугубо “отверточные”, то есть не приносящие стране никакого прогрессивного опыта, либо закрылись, а информационные технологии развиваются сами по себе, без особого государственного участия.
С трудом тоже загвоздка - уже давным-давно понятно, что население не чурается труда, вопрос лишь в том, где ему работать. Во времена кризиса, сокращения кад­ров, падения тенге все больше людей хотят трудиться, и все меньше у них для этого возможностей.
А так, конечно, очень хорошо быть культурной, прогрессивной, здоровой, интеллектуальной, инновационной нацией.
Кто “за”?
Единогласно!

Тулеген БАЙТУКЕНОВ, фото рисунок Владимира КАДЫРБАЕВА, Алматы