Лечение по принуждению

Уже в предстоящем декабре наркологическая и психиатрическая службы Казахстана сольются под единой вывеской “Центр психического здоровья” (об этом подробно см. “И тебя вылечат...”, “Время” от 18.10.2016 г.). Глава семейского наркодиспансера (кстати, одного из лучших в стране) Павел БРЫЖАХИН считает, что такая “оптимизация” может привести к краху всего, что нарабатывалось десятилетиями.

По словам Павла Григорьевича, все началось со слияния двух научных центров, которые “командовали” наркологами и психиатрами.
- Один из них находится в Алматы, другой - в Павлодаре. На сегодняшний день Павлодарский центр медико-социальных проблем наркомании и алкоголизма стал малоэффективным. Мыслилось, что там будут целенаправленно заниматься разработкой новых методик, но со временем центр превратился просто в стационар. В итоге его решили подчинить расположенному в Алматы Республиканскому научно-практическому центру медико-социальных проб­лем психиатрии, психотерапии и наркологии, возглавляемому профессором Сагатом АЛТЫНБЕКОВЫМ. Так он - главный психиатр - стал еще и главным наркологом страны. После этого Сагат Абылкаирович предложил и на местах соединить психо- и наркослужбы.
- Как только это просочилось в массы, начались звонки, люди взбудоражены, - продолжает Павел Брыжахин. - Все уже привыкли: раз есть название - наркологический диспансер, значит, есть и служба. А если с вывески исчезнет слово “наркология”, получается, в приоритете будут психически больные. Я не говорю, что мы справляемся со всеми своими обязанностями на 100 процентов. Но, по крайней мере, занимаемся проблемами наркомании конкретно, а не “в том числе”. Любую реформу надо рассматривать с точки зрения пациента - будет ему удобно или нет. Мой 40-летний опыт подсказывает, что нашим пациентам от таких реформ лучше не станет.
- Получается, наркодиспансер, сливаясь с Центром психического здоровья, перестанет быть отдельным юридическим лицом, потеряет финансовую самостоятельность...
- Никто не знает, как это будет. Если нас лишают статуса, уже будут какие-то изменения. Конкретного ничего нет, нет положения о новой службе. Но уже есть дорожная карта, подписанная министром, о том, что в декабре психиатрическая и наркологическая службы должны пойти на объединение. Уже через месяц! А конкретики нет, как нет ни консолидированного бюджета, ни должностных обязанностей! Все каким-то галопом делается, бегом. И хотя Сагат Алтынбеков говорит, что никаких изменений не будет, напрашивается вопрос: а зачем тогда менять? Сегодня есть юридическое лицо, есть с кого спрашивать, ставить задачи. А так все будет размыто!
- Если говорить об изменениях, одно новшество уже начинает внедряться. Психдиспансеры и наркодиспансеры интегрируются в первичную медико-санитарную помощь: в поликлиниках и семейно-врачебных амбулаториях (СВА) открываются кабинеты наркологов и психиатров, чтобы быть ближе к пациентам…
- Здесь вот что получается: главный мотив слияния наркологической и психологической служб - экономия бюджетных средств. А на деле? Взялись экономить, но тут же сорим деньгами! Перед нами поставили задачу открыть в системе СВА хотя бы десять кабинетов. А у меня всего шесть участковых врачей, и кто-то должен оставаться в диспансере на консультативном приеме! Опыт наших коллег показывает: перейдем мы в СВА - и никто к нам не придет.
Алматы - мегаполис, где сложно добраться до специализированной помощи. Но в Семее другая ситуация. У нас из любого района города можно легко доехать на автобусе. Благо наркодиспансер находится в центре. Все знают, что надо обращаться сюда. Вот в Павлодаре ввели “первичку”. Ну и что? Максимум один человек в день, минимум - два человека в неделю… Вот и вся их работа. Уже полгода так сидят. Нам говорят: “Так в Прибалтике же идет!” Так мы же не прибалты, мы Азия! У нас свои традиции, свой менталитет.
- Еще несколько лет назад вы били тревогу: семейский нар­кодиспансер оказался не в силах вместить всех алкоголиков, срочно нуждающихся в принудительном лечении. А сейчас Казахстан фактически стоит на пороге отказа от принудительного лечения от алкоголизма. Как это отразится на пациентах?
- Трагически! Безусловно, кто-то уйдет из жизни раньше срока. Сторонники отмены принудительного лечения говорят о его низкой эффективности. Но не стоит забывать, что мы принудительно лечим последнюю стадию алкоголизма! К примеру, о какой эффективности можно говорить при раке четвертой стадии? Но мы же этого больного изолируем на полгода, мы за ним ухаживаем, пытаемся частично адаптировать, затормозить процесс деградации…
Жизнь показала, что президент, вводя принудительное лечение от алкоголизма в 1995 году, был абсолютно прав. У нас принято кивать на Запад. Я не пойму: кто решил, что там лучше? Почему мы должны брать с них пример? Есть своя замечательная наркологическая служба Казахстана, хорошо отлаженная, жизнеспособная. Ее не менять надо, а укреплять, в том числе материально. А у нас традиционно наркология финансируется по остаточному принципу. Кстати, ряд западных стран заговорил о введении у себя принудительного лечения!
Даже сегодня при существовании принудительного лечения часть наших граждан на помойках валяется, в теплотрассах. По­этому я уже десять лет предлагаю сделать медико-социальный приют - постоянное место жительства для лиц, потерявших социальный статус. Два года назад таких было около 300 человек. У них нет ничего. Нет и родственников, чтобы оформить их на принудительное лечение, которое по-прежнему остро востребовано. Сейчас мы делаем все, что в наших силах, чтобы люди не умирали, ожидая очереди на лечение. В Шульбинске 80 психиатрических койко-мест перепрофилировано в принудительные наркологические. У нас в Семее было 70 коек, с 1 июля добавили десять. А принудительно лечатся от алкоголизма 90 человек. Выводы делайте сами.
Семейский наркодиспансер с 36-летней историей стабильно занимает лидирующие позиции в рейтинге, уступая по эффективности лечения и выявляемости зависимых лишь в Астане. Именно он удостоился золотой медали и нацио­нального сертификата “Лидер отрасли-2016”.
Помимо принудительного лечения в наркодиспансере есть еще 60 коек, рассчитанных на тех, кто от зависимости лечится добровольно, и 50 коек дневного стационара. Они никогда не пустуют, люди даже, образно говоря, в очереди стоят. А четыре года назад наркодиспансеру передали вытрезвитель на 15 коек. “Может, наша служба не столь узка, чтобы ее с кем-то объединять?” - все еще надеется Павел Брыжахин.
За долгие годы он уже устал поднимать вопрос об укреплении материально-технической базы. Стационар, где ежегодно пролечиваются 1500-2000 человек, находится в допотопных одноэтажных корпусах на болотах!
Лет восемь назад семейский наркодиспансер уже оказывался в подвешенном состоянии из-за того, что где-то наверху решили, что медицинские учреждения такого типа положены по статусу только областным центрам. Но тогда победил здравый смысл. Удастся ли сейчас “Лидеру отрасли-2016” устоять на ногах?

Милана ГУЗЕЕВА, фото автора, Семей