Ценам спешить некуда
Пётр Своик
Инфляция за январь - июль 2016 года составила 5,2%, сообщил на днях комитет по статистике. Ранее, за январь - июнь было 4,6%, в том числе за июнь 0,4%. В июле, выходит, инфляция слегка подскочила, но в целом такими темпами по году набежит где-то в районе 8,9% - это не так уж и далеко от запланированного коридора в 6-8%. Сравним с показателем 2015 года - 13,6% и дополнительно порадуемся - за себя и за правительство.
За себя есть повод порадоваться потому, что относительная приостановка роста цен - это дело для Казахстана необычное и непривычное. Мы за последние уже два десятка лет (не считая предыдущего перестроечного десятилетия, когда цены в такт с гиперинфляцией вообще галопировали) как раз привыкли к их постоянному и опережающему росту. За которым всегда было трудно угнаться нашим, пусть и тоже растущим, доходам. По отчетам правительства, цены и тарифы в Казахстане ежегодно росли максимум процентов на 9-10, а по нашим собственным прикидкам-ощущениям - на все 15-20% минимум. В любом случае именно рост цен неизменно входил в первую тройку забот и тревог казахстанцев по всем открытым и закрытым соцопросам за все годы.
Руководство же правительства и Национального банка не меньше нашего и тоже всегда исключительно трепетно относилось к показателям роста цен, хотя и по другим мотивам. На оплату собственного потребления денег у них, подозреваю, всегда хватало, но вот удержание инфляции в заданном коридоре - это было и остается важнейшей макроэкономической задачей.
И здесь стоит объяснить почему. Если по самой сути, то прежде всего в силу принципиально “вывозного” характера нашей экономики. А именно: мы всегда добывали и отправляли за границу нашего сырья не столько, сколько нужно для собственного индустриального и социального развития, а сколько нужно мировому рынку. Короче - столько, сколько можно добыть и вывезти. Соответственно, внешний платежный баланс Казахстана всегда складывался с избытком - профицит образовывала не осваиваемая внутри страны часть валютной выручки. Не осваиваемая по тем же, так сказать, принципиальным соображениям - сырьевому придатку мирового рынка следует поддерживать себя исключительно в таком качестве. Красивая же обертка для такой обидной сути - идея сохранения валютных запасов “на потом”.
Так вот, хотя денежное переполнение внутренней экономики как следствие избыточности внешнего платежного баланса мало доходило до населения и несырьевого производственного сектора, это самое переполнение всегда и создавало повышенный инфляционный фон. Наряду, конечно, с другими вытекающими из сырьевой парадигмы факторами: завышенная стоимость денег, высокая доля импорта, деиндустриализация и низкая производительность труда внутри страны.
В любом случае времена валютной избыточности позади. А с ними, не исключено, может уйти в прошлое и привычный нам быстрый рост цен. Пока (мы уже употребляли такой образ) наша экономика напоминает автомобиль, у которого заканчивается бензин. Но дорога идет под уклон, и движение продолжается по инерции. В данном случае уклон создается продолжающимся падением экспорта - только 68,2% от первой половины прошлого года, за которым почти поспевает (73%) падение импорта. Соответственно, платежный баланс более-менее устойчив, и девальвационного давления на тенге пока немного. Но вот экономика в целом - та топчется уже почти на месте.
Так, промышленность за январь -
июнь показала 98,4% от первой половины прошлого года, торговля - 95,1%, связь - 95,9%, а ВВП в целом - 99,9%. От большего спада предохранили сельское хозяйство - 102,7%, строительство - 106,6% и транспорт - 104,3%.
Но в целом, повторим, это уже бег на месте, когда и ценам от беднеющего покупателя бежать уже особо некуда. Судите сами: по январю - июню мы имеем среднюю номинальную зарплату по стране 133 851 тенге, на такие деньги и до девальвации-то не особо можно было разгуляться. Причем индекс реальных доходов пошел уже на спад: в 2014 году было 103,1% против 2013-го, в 2015-м тоже был небольшой рост - 101,2%, в этом же году первое полугодие дало 98,4%.
Еще, напомним, на не слишком быстрый рост инфляции работает быстро падающий импорт, пропорционально снижается и дорожающая вслед за девальвацией валютная составляющая промышленных и потребительских цен.
Ну и, конечно, хорошей инфляционной статистике помог и обратный отскок от явного перебора с прошлогодней девальвацией тенге. Если в среднем по январю мы имели курс 365,83 тенге к доллару, то июнь дал средний результат 340,96.
Опасность, что толчок курса тенге 26 июля был не случайным и к осени власти опять прибегнут к девальвационному “допингу”, она сохраняется. Но общий вывод таков: мы вкатываемся во времена, когда больше пугать будут не растущие, а… стоящие цены. До которых все равно не дотянуться.
Пётр СВОИК, рисунок Владимира ЗАИКИНА, Алматы
