Ева БЕХЕР: Мне страшно читать эти учебники
Я не паниковала, когда год назад младшая дочка Анна Мария пошла в школу и начала учиться по новой программе. Но сейчас мне страшно - ведь я прекрасно вижу разницу между ней и Катариной Мартой , которая учится в третьем классе по старой системе.
Началась уже третья четверть, а моя второклассница до сих пор иногда пишет буквы наоборот. У старшей год назад скорость чтения была 150 слов в минуту, а у Анны - 37… Они вообще в школе очень мало пишут и читают, зато постоянно выполняют какие-то детсадовские, на мой взгляд, задания: рисуют, лепят, мастерят, клеят. Я понимаю, что это тоже нужно, но не за счет чтения и письма! Дети и так все это с удовольствием делают в свободное время.
Старшая быстро читает, бегло пишет, хорошо ориентируется в пройденном материале, самостоятельно выполняет домашние задания.
С младшей совсем иная картина. К тому же я ничего не понимаю в новой балльной системе. Оценка становится ясна только в конце четверти, когда суммируются заработанные баллы и переводятся в привычную пятибалльную систему оценок. И в этом случае я не могу увидеть пробелы, проблемы, да и сам ребенок не имеет никакой мотивации.
Если старшая получает четверку по математике, то она сразу подходит к учительнице и спрашивает, что можно сделать, чтобы исправить ситуацию, какие дополнительные задачи решить. Может быть, это синдром отличника, гиперответственность, но я вижу в такой системе логику и самостоятельность ребенка. Есть понимание процесса, и при желании можно исправить ситуацию конкретными действиями.
Но даже если не обращать внимания на систему оценок, меня приводят в ступор программы и учебники. Я боюсь их читать. Мне страшно и обидно, что я ничего не могу сделать. Почему мы не можем выбирать программу или методику? Эксперимент проводится по принципу: если издеваться, то над всеми сразу? Я вообще не понимаю, почему учебники русского языка для пятых-седьмых классов называются учебниками. Это даже не литература на тему языка, это веселые картинки - так изучается неродной язык, через ситуативность.
Мы, этнические немцы, в девяностых годах примерно по такой литературе учили немецкий, чтобы быстро научиться объясняться. Так учится английский и казахский в классах с русским языком обучения. И самое главное - я не знаю, что делать дальше: водить на дополнительные курсы, пользоваться дистанционным обучением, искать старые учебники? Но все это требует времени, которого нет ни у детей, посещающих школу, ни у их работающих родителей.
Да, у нас суперответственный учитель, который в обход программы, нарушая все должностные инструкции, дает дополнительные задания не из учебников новой программы. Потому что он тоже прекрасно видит результат эксперимента. Но это же не выход...
Еще из нововведений: да, сократились уроки, а количество учеников в классе осталось прежним - 35-36 человек. За пятиминутные перемены дети успевают только поменять учебники, перейти в другой кабинет. О том, чтобы перекусить, проветрить класс, пообщаться, нет речи.
Мне тем более страшно, что я понимаю: если уже так трудно разобраться со школьным образованием, то можно представить, что творится в вузах, да еще при нашей коррупции. Значит, за дипломом придется ехать в другую страну. Но если мой старший сын получил в свое время в Казахстане хорошую школьную базу и смог поступить на грант в Новосибирске, то с нынешними инновациями у дочек вряд ли будет такой шанс.
Я вижу, как много сейчас чемоданных настроений среди моих знакомых. Нечто подобное было в начале девяностых. Тогда люди были готовы убежать от разрухи за устроенным бытом. Сейчас заставляет задуматься социальная сфера. Пугает не только образование - пугает медицина, отношение к старикам, инвалидам, больным. Поэтому и возникает дилемма: надо или уезжать, или что-то делать, чтобы изменить ситуацию.
Ева БЕХЕР, артистка
