Цена жизни - прописка

Когда 3 августа у 38-летнего жителя Алматинской области Вячеслава АРТАМОНОВА (на снимке) обнаружилось черепно-мозговое кровотечение, родные и подумать не могли, что он доживает последние дни. Несмотря на то, что мужчину быстро передали в руки медиков, пациент два дня пролежал в коридоре больницы, так и не получив должного лечения. Когда об этом узнали в Минздраве, тут же предприняли попытки перевезти пациента в другую клинику. Но было уже слишком поздно...

Вячеслав Артамонов страдал коварной болезнью - гемофилией (в простонародье - несвертываемость крови), а потому находился под опекой президента Казахстанской ассоциации инвалидов, больных гемофилией, Тамары РЫБАЛОВОЙ. По ее словам, августовская жара оказала губительное влияние на Вячеслава - в тот роковой день у него, скорее всего, повысилось давление, лопнул сосуд и началось черепно-мозговое кровотечение. Поскольку больной жил в селе Ключи Талгарского района Алматинской области, Рыбалова тут же связалась с руководством талгарской больницы. Когда врачи осмотрели парня, развели руками: специалистов по гемофиликам в Талгаре нет. Эскулапы рекомендовали немедленно госпитализировать мужчину в 7-ю горбольницу Алматы, где работают профильные врачи. По словам Рыбаловой, Вячеслава тут же на “скорой” привезли в южную столицу к родственникам - благо Талгар всего в 20 километрах от Алматы.
В городе Вячеславу немедленно вызвали городскую “неотложку”. Но бригада, узнав, что у больного областная прописка, отказалась везти его в 7-ю больницу. Следуя своей инструкции, “скорая” доставила мужчину в областную многопрофильную клинику.
- 4 августа мне звонит врач из областной больницы и говорит, что не может оказать Вячеславу помощь: у них тоже нет профильных врачей, - говорит Тамара Рыбалова. - Я тут же позвонила в скорую. Там сказали как отрезали: “Мы привезли пациента по инструкции”. И все.
Я стала биться за то, чтобы парня перевели в 7-ю больницу, где есть отделение гематологии. А там мне говорят: “Поскольку больной из области, дайте нам код госпитализации, и мы его возьмем”. Зачем экстренным больным код? Что за безобразие?! И почему при необходимой экстренной медпомощи врачи вдруг вспоминают о наличии прописки?! Слушайте, когда человек находится в тяжелом состоянии, о какой прописке вообще может идти речь?! В любом государстве существует закон о том, что экстренную медпомощь надо оказывать любому человеку - пусть он будет хоть из Зимбабве! А наши своего же гражданина отвезли туда, где нет профильной помощи, и там оставили его в коридоре на два дня!
К 4 августа Рыбалова уже подняла на ноги и областных врачей, и главного гематолога страны, и чиновников Минздрава - все бесполезно, никто не мог помочь ей получить код госпитализации. В отчаянии Тамара Григорьевна обратилась за помощью в фонд “Амансаулык”.

- В таких случаях для жизни пациента имеют значение минуты и даже секунды, - говорит президент фонда Бахыт ТУМЕНОВА. - Когда Рыбалова вышла на нас, я тут же позвонила вице-министру здравоохранения Эрику БАЙЖУНУСОВУ - председателю Общественного совета по защите прав пациентов - и сообщила ему о сложившейся ситуации. Минут через 50 он перезвонил: по его распоряжению Артамонова госпитализируют в 7-ю больницу. Я тогда сказала Байжунусову: каждый подобный случай дискредитирует политику  Минздрава и правительства в целом. Их потуги оборачиваются не на благо больного. Ведь при таком диагнозе пациента должны были везти санитарной авиацией, а не такими окольными путями. Вице-министр ответил: если больной погибнет, то будут приняты жесткие меры к виновным...
Когда Байжунусов вмешался, был выделен реанимобиль, и вечером 4 августа больного, наконец, перевезли в 7-ю больницу, где есть специалисты по его заболеванию. Вот только было уже поздно. Спустя неделю, 11 августа, Вячеслав Артамонов скончался...
Мы задаем несколько вопросов главврачу 7-й алматинской больницы Ивану ЛИ.

- Почему вы так долго не брали Артамонова к себе?
- Мы его приняли практически сразу после того, как на него поступила заявка. Другой вопрос, что он долго находился в областной больнице. И здесь не наша вина, что он, возможно, получал неадекватное лечение. Я перевел Артамонова в тяжелом состоянии - массивной гематомой в головном мозге и в других органах.
Понимаете, гематологические больные, в том числе и гемофилики, находятся на полном гос­обеспечении. Все дорогостоящие препараты (стоимость которых порой доходит до 250-300 тыс. тенге за ампулу) люди сами не могут покупать. Закуп идет за счет государства - через управления здравоохранения регионов. Иными словами, всё обеспечение жителей Алматы идет через местный горздрав, а жителям Алматинской области соответственно закупает лекарства областное управление здравоохранения.
Поэтому, когда стоит вопрос о том, чтобы перевести больного из области к нам, возникает проблема: у меня на него нет финансирования. Огромные суммы денег, которые я должен истратить на его лечение, не предусмотрены в бюджете Алматы. А ведь лечение одного гемофилика в среднем обходится государству в 5 млн. тенге. Мне город скажет: почему мы должны оплачивать его лечение, деньги на которое ушли в область? А область, при их, мягко говоря, слабой организации эти деньги реализовать не может: у них нет гематологического отделения, нет специалистов. Вот и получается замкнутый круг... И такое - не только с гемофиликами.

- То, о чем вы говорите, оправдано, если речь идет о плановой госпитализации. Но ведь Артамонов был “экстренным”!
- Тут дело не в экстренности, а в том, что гематологические препараты поступают к нам на конкретную фамилию. У меня есть список городских больных, который я подаю в Минздрав. Суммы там баснословные - сотни миллионов тенге, потому министерство не может просто так такие деньги дать на откуп больнице. В Минздраве говорят: предоставьте список больных. А в моем списке Артамонова нет.

- Хорошо, а если бы вам доставили какого-нибудь экстренного иностранца или жителя Астаны с подобным диагнозом? Ему что, пришлось бы умирать, потому что у вас на лечение иногородних не заложены деньги?
- Ну почему? Если он в экстренном порядке поступит, то мы окажем ему экстренную помощь.

- Почему тогда Артамонова нельзя было экстренно забрать?
- Когда он поступил в область в экстренном порядке и был еще в нормальном состоянии, никто мне не говорил о его госпитализации. Лишь когда пациент стал умирать, все забили в колокола: давайте переведем его в 7-ю больницу - там есть гематология! А кто его до этого лечил? Кто довел до такого состояния? Не я.

- Если у вас руки связаны бюджетом, может, вам выставить счет области за “их” больного?
- Я об этом и говорю Минздраву. Там отвечают: мы будем выставлять счет области. Но случай с Артамоновым не единичный. Если я тысячу больных из области только за первое полугодие пролечил в общей сложности на 80 млн. тенге?! Я разорю больницу, если таким образом буду вести хозяйство. Но ведь и житель области не виноват в том, что он там живет и не может на месте получить полноценное лечение…

- Если бы Артамонову в области вовремя оказали помощь, был ли у него шанс выжить?
- Однозначно. Если бы нас поставили в известность раньше и хотя бы попросили консультанта из нашей больницы... Я тогда сказал: мы не можем просто так перевести больного к себе, мы должны со специалистами определить уровень его транспортабельности.

- Вопрос о гематологическом отделении в области мы поднимаем уже 8 лет, - говорит Тамара Рыбалова. - Еще ДОСАЕВ, а потом и ДЕРНОВОЙ (бывшие министры здравоохранения. - В.Б.) обещали открыть отделение. Кто только не обещал! Ведь самая главная проблема с Вячеславом Артамоновым - не­оказание нужной экстренной медпомощи. При таких кровотечениях врачам отводится 3 часа. Но не двое же суток! В России вон - при черепно-мозговых кровотечениях нет ни одного летального исхода уже более 5 лет!
Вот так несчастный Вячеслав Артамонов стал, по сути, жертвой системы. Интересно, на кого в этом вопиющем случае повесит всех собак наш Минздрав? Может, чиновникам, в первую очередь нужно посмотреть на себя, создателей такой уникальной системы, когда пациенту по месту жительства никто не может помочь, а в самом “продвинутом” городе страны ему не слишком рады?

Вячеслав Артамонов ушел из жизни в самом расцвете сил. Хотя болезнь его не щадила (у Артамонова были сильно деформированы суставы, он передвигался на кос­тылях), Вячеслав был образцом жизнерадостности для своих, обыч­но депрессивных собратьев по несчастью. Коллеги его знают как активного борца за права гемофиликов, соседи и близкие отмечают, что у Славы были золотые руки - он мог починить хоть стиралку, хоть компьютер.
В сентябре Вячеслав собирался лечь в больницу на исправление сус­тавов, после чего хотел жениться. Но его невеста вместо свадебной фаты теперь носит траур...

Кстати, случай с Вячеславом Артамоновым не первый в череде трагических смертей казахстанских гемофиликов. По словам Тамары Рыбаловой, в январе нынешнего года в Актобе также погиб 16-летний юноша, в конце 2010 года в Мангистауской области от внутреннего кровотечения в кишечнике скончался 19-летний парень. А в апреле 2010 года ушел из жизни 5-летний малыш, которому в Усть-Каменогорске удалили молочный зуб...
Кто следующий?

Виктор БУРДИН, фото Владимира ТРЕТЬЯКОВА, Владимира ЗАИКИНА и из архива Казахстанской ассоциации инвалидов, больных гемофилией, Алматы