Журналист и закон

Каким будет казахстанское телевидение завтра? Могут ли митинги журналистов улучшить ситуацию со свободой слова в стране? Почему в Казахстане закрываются популярные газеты? На эти и многие другие вопросы наших читателей на “прямой линии” отвечает президент международного фонда защиты свободы слова “Əділ сөз” Тамара КАЛЕЕВА (на снимке).

Азиз ДЖАПАРОВ, Алматы:
Почему в Казахстане появляется все больше респуб­ликанских телеканалов, а смотреть отечественное ТВ зачастую не интересно и скучно?
- Это очень сложный и проблемный вопрос. Во-первых, он связан с творческим потенциалом журналистов. Во-вторых, этому способствует тотальный диктат собственников и представителей власти, а также регулярные “благие пожелания” чиновников и депутатов. Да, я тоже не считаю, что наше телевидение находится в расцвете. Другой вопрос, что сделать, чтобы оно стало лучше? Считаю, выход один - отпустить телевидение на волю. А пока каналами рулят так, как было принято еще с советских времен. Вот, например, в стране разрабатывается законопроект “О телерадиовещании”. Больше полугода мы мучились над ним, спорили с Министерством связи и информации. На днях, наконец, проект закона из правительства поступил в парламент. И что мы увидели? Он стал еще хуже, чем был раньше!
Любой закон должен писаться в интересах общества. А закон о ТВ - в интересах зрителей, у которых одно требование - больше каналов хороших и разных, больше программ разнообразных. Но нет, в законопроекте об интересах телезрителей нет ни слова. Зато чиновники говорят, что он нужен “в целях улучшения государственного регулирования”.

Чем чревато принятие такого закона в редакции правительства?
- В Казахстане работают около 150 телеканалов. Считаю, многие из них, в том числе региональные частные, могут закрыться. Во-первых, согласно законопроекту теперь передачи на любом негосударственном языке с субтитрами на казахском не будут засчитываться в процент вещания на госязыке. Хорошо, если не будут учитываться, дайте больше передач на казахском языке! Телевизионщики говорят, они рады хоть 70, хоть 80 процентов вещания предоставить на государственном языке, но ставить нечего. Производства не хватает. Вот и получается: вопрос укрепления госязыка решается не методами стимулирования, поддержки, а путем регламентации и запрета.
Во-вторых, законопроект пре­дусматривает, что новостные передачи теперь должны выходить только с субтитрами - для слабослышащих. Все это - дополнительные деньги, которых очень мало у большинства телеканалов, за исключением нескольких фаворитов, которые питаются из казны и от крупных рекламодателей.
В-третьих, предпринимаются попытки ужесточить требования к операторам кабельного телевидения. Чиновники хотят, чтобы каждый канал, который транслируют “кабельщики”, регистрировался и открывал представительство в Казахстане. Раньше достаточно было того, что каналы имели здесь своих представителей по доверенности. Отсюда вопрос: нужно ли крупным мировым каналам открывать представительство в Казахстане? Инициаторы поправок ссылаются на Россию - мол, там же так делают. Так у нас в десять раз меньше аудитория! А будут ли каналы заинтересованы нести дополнительные расходы? Не знаю. В итоге, думаю, мы можем получить меньше программ в кабельном ТВ.
Слава богу, инициаторы хоть убрали требование, чтобы в “кабеле” было равное количество отечественных и зарубежных каналов.
В-четвертых, инициаторы законопроекта хотят, чтобы спутниковые антенны в Казахстане проходили сертификацию. Уже установленные тарелки якобы трогать не будут. Я считаю, одна из задач этого нововведения - ограничить доступ к неподконтрольному государству спутниковому вещанию. И что потом помешает чиновникам по надуманным предлогам снести уже установленные антенны, как это случилось с телеканалом “Стан”?
В-пятых, хотят узаконить еще одно новшество - чтобы каналы в эфире показывали не менее 50 процентов отечественного контента. А как это определить? Отечественная продукция - это все, что снято в Казахстане за последние 20 лет, или за советский период тоже? Это никто не поясняет.
В общем, государство хочет контролировать всё, чиновники не верят обществу.

Наталья БЕСПАЛОВА, Алматы:
Среди журналистов слышала такое, на мой взгляд, кощунственное мнение: зачем создавать излишний ажиотаж и жалеть недавно избитых журналистов “Стана” - они, мол, все равно работают на деньги бег­лого олигарха Мухтара АБЛЯЗОВА. А как считаете вы?
- Те, кто такое говорит, не смотрели продукцию “Стана”. Там - объективная, сдержанная, без комментариев и оценок, продукция о жизни Казахстана и Средней Азии. И судить их надо не по тому, кто платит зарплату (никто у нас сейчас не может работать бесплатно), а по их материалам. В первую очередь эти журналисты работают на Казахстан.
Вспомните, многие наши коллеги работали в СМИ, фактически принадлежащие тому или иному государственному деятелю. И не раз бывало, со временем они становились врагами народа - давайте вспомним хоть Рахата АЛИЕВА с его телевизионной империей.

Жарык ЖУМА, Астана:
Недавно Союз журналистов Казахстана заявил, что намерен провести митинг в защиту независимых СМИ. Неужели журналисты такие же наивные, как некоторые дольщики и ипотечники, и считают, что такими акциями можно чего-то добиться?
- Конечно, мы понимаем, что митингом не изменишь какой-то закон или определенный приговор. Но поднять проблемы в общественном масштабе - это очень важно. Митингом можно добиться формирования или изменения общественного мнения - это, я считаю, самое главное.

Гудвин АРАМОВ, Алматинская область:
Во многих цивилизованных странах мира журналистов не сажают за их профессиональную деятельность. У нас - иная картина. Как вы считаете, когда ситуация поменяется?
- Думаю, отчасти это случится, когда статья “Клевета” перейдет из Уголовного кодекса в Гражданский. Казахстан уже принял рекомендации Комитета ООН по правам человека, согласно которым до 2014 года клевета и оскорбление должны быть декриминализированы. Мы говорим власти: давайте, меняйте. А нам в ответ: времени еще много, куда вы торопитесь? Вот потому уголовные процессы по-прежнему продолжаются, выносятся обвинительные приговоры. За годы независимости несколько человек за клевету уже побывали в местах не столь отдаленных - в 1996 году около месяца провел за решеткой журналист из Усть-Каменогорска Сергей ВАСИЛЬЕВ, 1 год - писатель Алпамыс БЕКТУРГАНОВ. Не так много, скажете вы. Да. Потому, что, во-первых, журналистов порой сажают по причинам, на первый взгляд не связанными с их журналистской деятельностью. Во-вторых, в основном за клевету журналисты получают условные сроки. Проблема в другом - перспектива лишения свободы, пока месяцами идет судебный процесс, не менее страшна.
Судебный процесс - это уже большое моральное наказание.

В Америке за клевету не сажают. Но зато против журналистов подают миллионные иски. Так не проще ли человеку один год отсидеть, чем потом всю жизнь работать на компенсацию морального вреда?
- Сравнение некорректное. Да, там подают и удовлетворяют миллионные иски. Но у СМИ есть возможность их выплатить. И ни один иск в Штатах еще не разорил ни одну газету. Наши СМИ намного беднее, а суммы им предъявляются катастрофические. Считаю, в Казахстане нужно ограничить верх­ние пределы сумм компенсаций морального вреда, как во многих странах, или сделать их соизмеримыми с доходами журналиста.
А пока у нас сумму в иске зачас­тую предъявляют не для того, чтобы она была взыскана - некоторые процессы рассчитаны на уничтожение СМИ.
Давайте вспомним газету “Рес­публика” - она закрывалась и выходила под новыми именами более десяти раз! Из-за того, что им предъявляли огромные иски, например, от того же Рахата Алиева. Закрылась и газета “Тасжарган” - из-за того, что им присудили выплатить 30 млн. тенге депутату.
Говорят, у нас огромное количество судебных решений не исполняются. Так зачем выносить заведомо невыполнимые вердикты?
Кстати, многие считают, что в суд подают только на оппозиционных журналистов. Нет, статистика показывает, что иногда люди обижаются и на государственные СМИ. Даже на “Казправду” ежегодно подают один-два иска. У других изданий, конечно, судов побольше.
Есть иски просто анекдотичные. Например, на журналистов как-то подали в суд за то, что они в фамилии героя вместо буквы “а” поставили “о”. Да, был такой громкий процесс (смеется. - В.Б.). К чести судей в половине судебных процессов журналисты выигрывают.
Бывает, и журналисты подают в суд. Например, газеты “Уральская неделя” и “Вечерний Талдыкорган” регулярно судятся с чиновниками за отказ в предоставлении информации.

Виктор БУРДИН, фото Владимира ЗАИКИНА, Алматы

Телефон фонда “Əділ сөз” в Алматы: 8 (727) 291-16-70.