Анау-Мынау о Текущем Моменте
Досым САТПАЕВ, политологПолитический аппендикс
Если президентские и парламентские выборы в Казахстане еще вызывают какой-то интерес у рядового электората, то выборы и довыборы в маслихаты обычно проходят как-то мимо многих казахстанцев. Держу пари, что жители избирательного округа № 6 Алматы даже не догадываются, что у них на днях началась предвыборная агитация кандидатов в депутаты городского маслихата и что на одно освободившееся депутатское место претендуют целых 10 человек.
Стоит отметить, что последние довыборы в маслихат по нескольким избирательным округам прошли совсем недавно - в марте текущего года. Тогда желающих возложить на себя тяжкий крест “защитников народных интересов” тоже было немало. Одних манит хоть какая-нибудь официальная “корочка”. Другие хотят быть ближе к “кормушке” городского бюджета. Третьих интересуют “уши” акима. И лишь четвертые, возможно, ставят во главу угла защиту интересов горожан и социально-экономическое развитие Алматы.
В целом возникает странная ситуация. Если вдруг завтра по мановению волшебной палочки в стране исчезнут маслихаты всех уровней, то митинги по этому поводу никто устраивать не будет. Многие даже не заметят такой потери. Это, кстати, относится и к другим политическим учреждениям, начиная с парламента и заканчивая политическими партиями, которые скорее являются “политическими аппендиксами” с непонятной функциональной ролью, чем полноценными политическими институтами. Но если страна сплошь состоит из таких “аппендиксов”, то непонятно, где у нее другие жизнеспособные органы тела.
Имея прямой избирательный мандат доверия от населения, маслихаты фактически пляшут под дудку акиматов. Хотя идеологи от власти активно убеждают всех вокруг, что аффилированные с местными исполнительными органами власти маслихаты являются не чем иным, как настоящим институтом местного самоуправления. Это даже привело к конституционному противоречию, когда маслихаты признавались органами местного самоуправления, в то время как статья 86 Конституции закрепляет за ними роль органов местного государственного управления. Происходит целенаправленная терминологическая путаница, когда между местными органами государственного управления и органами местного самоуправления ставится знак равенства. А что еще можно ожидать от системы, где чиновник испытывает патологическое недоверие к своему народу? Народ в свою очередь отвечает ему тем же. Для этого и был придуман тезис о том, что народ у нас вообще не готов к демократии. Это то же самое, как если бы человеку не давали еды и его же обвинили в дистрофии.
А может быть, вся проблема в том, что необходимо реформировать существующее местное государственное управление с реальной передачей функций и бюджетов органам местного самоуправления? То есть речь идет о бюджетной децентрализации. Но можно представить себе вытянутые лица акимов и акимчиков, которым вдруг придется делиться денежными потоками в регионе со структурами, им не подконтрольными. Более того, как отмечают некоторые эксперты, все это потребует принятия изменений в действующее законодательство, включая Конституцию, Бюджетный кодекс, законы “О местном государственном управлении” и “О выборах”, а также в другие правовые акты, что в глазах “слуг народа” явно попахивает конституционным переворотом. Ведь они, говоря словами президента Лукашенко, привыкли “перетрахывать и перетрахывать” Конституцию лишь под себя.
Сергей УТКИН, правозащитникОт секретных приговоров - к вседозволенности?
Расследования, суды и приговоры нужны вовсе не для того, чтобы карать, исправлять и перевоспитывать виновных лиц, совершивших преступления. Думаю, многие понимают, что тюрьма, в принципе, исправить и перевоспитать не может.
Расследования, суды и приговоры нужны всему обществу. От суда люди должны получать ясный сигнал - что и почему нельзя делать. Люди должны понимать логику каждого приговора и каждый раз должны убеждаться в справедливости правосудия. В противном случае у граждан возникает недоверие к судебной системе и государ-ственной власти в целом, а на одном животном страхе от репрессий далеко не уедешь.
Для чего проводится тщательное и дорогое расследование каждой авиационной катастрофы? Чтобы все участ-ники авиаперевозок - от авиаконструкторов до пилотов - разобрались в малейших деталях произошедшего и не допускали подобных роковых ошибок в будущем.
Даже если в ходе расследования исследуются какие-то секретные сведения или семейные (личные) и прочие тайны, когда слушание дела проходит в закрытом режиме, согласно закону приговор в любом случае провозглашается публично. Это правило связано как раз с тем, что указано выше. Потому что другие люди должны точно знать и понимать, в связи с чем был осужден или оправдан тот или иной человек.
Возьмем, к примеру, дело главного редактора газеты “Алма-Ата ИНФО” Рамазана ЕСЕРГЕПОВА. Кто хоть что-то слышал о нем, примерно понимает, что редактор приговорен к трем годам заключения за то, что опубликовал в своей газете два секретных письма КНБ. Но, оказывается, Есергепову сняли обвинение в разглашении (распространении) гостайны! То есть он более 9 месяцев находится под стражей вовсе не за то, что опубликовал секретные письма. Вы спросите: за что же тогда? Но ответа нет.
Потому что приговор в нарушение закона не был провозглашен публично. Приговор оказался засекреченным.
Хотя, безусловно, в любом приговоре можно исключить разглашение сведений, составляющих государственную или личную тайну. Для этого судье необходимо четко представлять, какие именно сведения составляют тайну, чтобы, не разглашая их, написать убедительный и логичный приговор для публичного оглашения. Правда, такой судья должен понимать, что пишет приговор в интересах всего общества и для общества.
Ведь если само уголовное дело было засекречено, судебный процесс проходил в закрытом режиме и приговора тоже никто не видит, есть все основания полагать, что с человеком фактически расправились без суда и следствия, то есть несправедливо.
А тенденция вынесения секретных приговоров по секретным делам в последнее время продолжает набирать обороты. Видимо, следующий секретный приговор будет в отношении Мухтара Джакишева.
Я призываю судебную систему опомниться. Секретные приговоры порождают вседозволенность и безнаказанность спецслужб. Вспомните, например, секретное дело, секретные показания, секретные доказательства, секретный суд и секретный приговор в отношении маршала Тухачевского в 30-х годах. Неужели вы хотите повторения массовых репрессий? Неужели уроки истории вас ничему не научили?
Айдос САРЫМ, руководитель Фонда Алтынбека СарсенбаеваКина не будет!
Я не считаю себя поклонником Ницше, поэтому никогда не верил в то, что у нашего мира есть только одно оправдание - эстетическое. Ну не верю я в чудеса и сказки! Особенно за средства республиканского бюджета! Поэтому совершенно естественным образом меня возмущает нехорошая история, которая творится вокруг национального телеканала “Казахстан” и съемок фильма “Left Behind”.
На мой обывательский взгляд, дело пахло керосином изначально! При всем уважении, но мне не верится, что один, пусть даже сверхмобильный, человек может в течение года снимать несколько фильмов с одними и теми же актерами и схожими сюжетами. Ведь весь Интернет пестрит сообщениями о том, что режиссер фильма Еркен Ялгашев “продавал” свою “киногаврилиаду” в Казахстане, Чечне и бог еще знает где. Тем более не верится в то, что главным результатом всех этих фильмов должны быть не массовые просмотры в кинотеатрах и кассовые сборы, а задачи обеспечения имиджа. А послушаешь г-на Ялгашева, так везде одно и то же: “главное, что в Голливуде говорят о Казахстане” (варианты - Чечне, Кыргызстане и далее везде). Дорогие, черт побери, получаются разговоры!
Отдельно надо сказать и о наших ни в чем не сомневающихся и ни в чем себе не отказывающих чиновниках от искусства. В стране именитые режиссеры сидят без “большого дела”, написаны сотни актуальных сценариев, нуждающихся в бюджетных и спонсорских деньгах, а выбор падает на “мессию из Голливуда”! К тому же, если речь идет об имидже страны, то зачем заказывать Ялгашеву боевик о международной мафии? Что это за “немой фильм из римской жизни”? Мало нам фильмов про Бората и утечку ядерных материалов? Не знаю, как другим, но все это мне напоминает приключения Остапа Бендера на Черноморской кинофабрике.
Еще один банальный вопрос: а почему сумма контракта составила 1111111 долларов? Что за нумерология такая? Что за такая дотошность и душевная щепетильность, когда речь идет об имидже страны? Ну ладно, миллион, ладно, миллион сто, но 111 баксов зачем, кому, куда? На счастье, что ли? Как там было в известном фильме Гайдая: 330 на каждого, что ли?
Я нисколько не сомневаюсь в профессионализме и человеческих качествах нынешнего председателя правления РТРК “Казахстан” Жаная Омарова, с которым мне посчастливилось работать бок о бок много лет. Поэтому верю, что его действия продиктованы отнюдь не желанием тихо замять этот скандал. Но здесь как раз тот случай, когда не нужно церемониться и пытаться сделать что-то путем юридических манипуляций и душещипательных бесед. Как раз наоборот, надо вызывать режиссера и продюсера фильма и ударить их, что называется, фейсом об тейбл. Благо что оба они в разной мере являются не только контрагентами ТРК “Казахстан”, но и гражданами Казахстана.
А если честно, то обидно. Обидно, что нашим мыркымбайством пользуется кто угодно и как попало. Нагло, бесцеремонно, с мерзкой ухмылкой на лице. Обидно, что “обувают” национальный телеканал, который для абсолютного большинства казахстанцев является едва ли не единственным окном в мир, главным источником получения информации. Бог с ним, с кино, но как объяснить то, что тогдашнее руководство телеканала оказывало посильную помощь олигархам? А иначе чем можно аргументировать вложение немалых бюджетных средств, то есть денег налогоплательщиков, в обесценивающиеся акции Темiрбанка? Ведь было понятно, что легче выиграть деньги в казино, чем на покупке этих акций!
Кто-то же должен за все это отвечать!
Поделиться
Поделиться
Твитнуть
Класснуть
