Адиль ЖАМБАКИЕВ, директор Государственного уйгурского театра: Хватит крутиться вокруг лагмана!
В Государственном уйгурском театре наконец поутихли страсти. Для этого оказалось достаточно приезда комиссии из Министерства культуры, которой удалось погасить конфликт между труппой и
главным режиссером Ялкуньжаном ШАМИЕВЫМ (см. “Им бы ставить комедию, а они ее ломают”, “Время” от 18.2.2010 г. - Ред.).Наш корреспондент встретился с директором театра Адилем ЖАМБАКИЕВЫМ (на снимке), разговор с которым вышел далеко за пределы недавнего конфликта.
- Министерство культуры разрешило проблему достаточно быстро - не прошло и месяца после нашей публикации, как Шамиев, против которого выступил практически весь коллектив театра, остался без должности, которую занимал 23 года.
- Комиссия действовала профессионально. Проверяющие посмотрели наши последние постановки, а также документацию и дали оценку: состояние театра и его коллектива - удовлетворительное. Были даны рекомендации, которые я поспешил исполнить: 9 апреля из Астаны пришло письмо с утвержденным новым штатным расписанием театра. В соответствии с уставом у нас была упразднена должность главного режиссера и введена позиция художественного руководителя. Мы порекомендовали на эту должность известного театроведа Ахмеджана КАДЫРОВА, в министерстве были не против. А Шамиеву мы предложили работу очередного режиссера-постановщика. Думаю, он останется с нами, если ему действительно небезразлична судьба театра.
- Демарш против Шамиева назревал давно? У вас с ним прежде были конфликты?- В том-то и дело, что нет. Все началось с того, что он написал на меня жалобу в министерство. Это стало неожиданностью для всех. Шамиев поступил против всех правил: ведь если ты с чем-то не согласен - прежде всего приди ко мне. Он этого не сделал. Потом оказалось, что претензии режиссера почти не касались творчества. Его, например, интересует, как мы платим налоги. Вот с этого момента и возникло недопонимание.
Сегодня нет причин, чтобы мы дальше с ним не работали, хотя мое отношение к нему, безусловно, изменилось. Мне как руководителю совсем не хочется ломать голову, что может быть завтра в следующей жалобе на меня.
- После выхода статьи в газете “Время” комментаторы на нашем интернет-сайте писали: проблема так быстро решилась из-за прошлогодних событий в Синьцзян-Уйгурском автономном районе Китая. Что, действительно конфликт грозил выйти за пределы театра?
- Переживания на этот счет у меня были. И наверху возник вопрос: не связан ли протест с “национальным моментом”? Я сразу сказал: это только профессиональный конфликт. На него никак не реагировали ни наш культурный центр, ни газета “Уйгур Айвази”. Но когда 80 человек через вашу газету выдвинули требование (об отставке главрежа Шамиева. - В. Б.), министерство приняло соломоново решение. Я тоже читал комментарии на сайте вашей газеты: мол, чего этим уйгурам не хватает - есть единственный театр, и то им не дорожат. Абсолютно правильно пишут! Но возникает вопрос к главному режиссеру: как можно бить себя в грудь, говоря, что тебя волнует будущее театра и в то же время довести ситуацию до такого? Надо же соображать, что делаешь!
- Вы - успешный музыкант и продюсер - два с лишним года назад вдруг были назначены директором театра. Но ведь театр - совсем не хлебное место. Зачем вам это надо? Или вам, имея все, наконец захотелось поработать на благо народа?
- Сейчас я понимаю, что сделал правильный шаг, хотя раньше сомневался. Спасибо моему отцу, который говорил: надо оставить свой след в культуре. Работать на государство - это честь.
Свое дело в театре я делаю не как продюсер, который вкладывает деньги и ждет дивидендов. Я понимаю: чтобы выжить и быть конкурентоспособным, театру надо выходить на всю тюркоязычную среду, а не ставить спектакли только для уйгурской диаспоры. Сегодня в Алматы проживают 65 тысяч уйгуров, из которых потенциальных зрителей - всего 3-5 тысяч. Как вы понимаете, при полной загрузке зала в 500 человек за 6-10 показов спектакля его полностью пересмотрит вся наша аудитория. А ведь многим нашим постановкам по 10 лет! Значит, немало зрителей, которые многие спектакли видели по несколько раз. Остается только одно: обновление репертуара, чем мы и занимаемся - заказываем, переводим пьесы.
У меня сегодня новая стратегия: играть на других языках - казахском, узбекском, азербайджанском, татарском. В общем, говорить на языке той страны, куда артисты едут на гастроли. Естественно, мы будем приглашать филологов, чтобы они консультировали нас насчет правильности произношения. Таковы планы на ближайшие годы.
- Вы не назвали русский язык.
- Не хочу, чтобы спектакли театра превратились в “Нашу Рашу”. Поэтому пока ни о каком русском, а также английском и французском не может быть и речи. Будем брать только те языки, которые родственны уйгурскому.
- Недавно ваши подчиненные водили меня по театру. В одной из репетиционных комнат увидел картину: сидят десять музыкантов и играют на десяти (!) разных уйгурских инструментах. Уверен, абсолютное большинство алматинцев о такой разносторонности даже не догадывается, а многие попросту не знают о вашем театре...
- Своим ребятам в группе “Дервиши” я, ее продюсер, всегда говорил: если хотите, чтобы нас слушали только уйгуры, давайте в каждую нашу песню запихнем как можно больше уйгурского. А чтобы нас полюбили другие, нам нужно подавать репертуар под разными соусами. И сегодня секрет популярности “Дервишей” в том, что мы дозированно даем национальное: если поем на уйгурском, то инструмент берем турецкий; если песня на русском - сопровождаем ее игрой на дударе.
Вот и театр старается выйти за узкие рамки диаспоры: мы стали выступать на многих государственных мероприятиях, я призываю коллег участвовать в проектах других коллективов. Приезжали к нам недавно гости с “Мосфильма” - так теперь все наши актеры в их каталогах. Уже звонят из России: “Мы снимаем фильм про монголов, пришлите “раскосых” ребят”.
Недавно было объявлено, что при Ассамблее народа Казахстана создается антрепризный Театр наций. После этого на меня вышли из культурного центра кабардинцев. Наши языки похожи, поэтому они предложили поставить их пьесу. Сейчас я жду текст. Представьте, мы начнем играть еще и на кабардинском - так у нас же аншлаги будут!
Кстати, мы сделали запрос в Стамбул - нам обещают прислать несколько свеженьких пьес на турецком языке.
- Насколько современен сегодня уйгурский театр?- Мы живем не на необитаемом острове. Но, к сожалению, есть много произведений, авторы которых пытаются “приподнять” свой этнос в его собственных глазах. Зачем? Уйгуры уже признаны. 12 классических уйгурских мукамов (цикл музыкально-поэтических произведений. - В.Б.) находятся под защитой ЮНЕСКО. Наши поэты и философы БАЛАСАГУНИ, КАШГАРИ, НАВОИ, которые писали на староуйгурском - чагатайском языке, признаны всем миром. А вот современная уйгурская драматургия постоянно уводит нас в прошлое, поднимает спорные исторические моменты, переворачивает факты: например, утверждает, что спагетти “произошло” от лагмана. Но зрителю это не интересно. Драматургия не может вечно крутиться вокруг лагмана и тюбетейки. Зритель хочет увидеть на сцене жизнь людей - с их любовью, честью, предательством, благородством. И мы стараемся.
- А может, не уйгурскому зрителю не будет интересно смотреть в театре на современных уйгуров, похожих на всех остальных? Может, и приглашают вас на мероприятия только из-за того, что ваши актеры танцуют национальные танцы в национальных костюмах?
- У нас есть классика, которая прошла проверку веками. И нам не дано право забыть ее. Наша задача - донести ее до потомков, и к этому мы относимся трепетно. И если нас попросят показать, какими мы видим свои корни - это будет то, что нам оставили предки: инструменты, костюмы, язык. Но в спектакле о современных уйгурах зритель увидит нашу молодежь не в тюбетейках, а в бейсболках и джинсах.
Виктор БУРДИН, фото Владимира ТРЕТЬЯКОВА, Алматы
Поделиться
Поделиться
Твитнуть
Класснуть
