На сцене - как в сексе

На выступления Романа ВИКТЮКА (на снимке) можно продавать билеты, как и на его спектакли. Это стало понятно после первых же минут общения скандально известного российского театрального режиссера с казахстанскими журналистами в минувшую среду. Началось все с дежурных комплиментов городу и театру, с восхищения спектаклями. Через полчаса мы услышали байки, щедро приправленные языком родных осин, а закончилась встреча констатацией факта, что Виктюк - это мировой режиссерский лейбл. Присутствующие согласились. Спорить действительно глупо. Тем более что мы были только зрителями в этом спектакле: он кричал на пишущую и снимающую братию, учил ее жизни, подавлял темпераментом, делал вид, что не слышит вопросов, уличал в узости мышления, а мы... подпали под его обаяние.

Место действия: малая сцена Русского театра драмы им. Лермонтова. За овальным столом с гнутыми ножками, покрытым плюшевой скатертью с бахромой, сидят: худрук театра Рубен АНДРИАСЯН (печальный армянский профиль, шутки хорошо осведомленного оптимиста, режим ожидания); сам Виктюк (великий и ужасный, с удовольствием режиссирующий этот спектакль); директор театра Юрий ЯКУШЕВ (очень доволен: ведь любая постановка гостя обещает хорошие сборы). Напротив - батарея теле- и фотообъективов. Вялая попытка добиться диалога.

- В Алматы я первый раз, - начал Виктюк, продемонстрировав дорогие очки и глянцевую папку для бумаг. - Вчера мы проехались по городу, потом я пообедал и меня сразила конская колбаса - казы. Вчера же я познакомился с руководителями этого театра. Удивительные люди - они не потеряли какое-то детское ощущение жизни, и чем дольше так будет продолжаться - тем лучше для этого города.

- Что касается меня, - парирует Андриасян, - я просто уже впадаю в детство.
- Вчера же я посмотрел спектакль “13” по пьесе, которую, естественно, видел и в Москве, но мне очень понравилось режиссерское решение, и могу сказать, что спектакль придуман даже интереснее, чем во МХАТе!

- Вы сразу у нас приступите к репетиции вашего “Фуршета после премьеры?”
- Надо всегда вначале делать такой экзерсис, подобный увертюре в опере, где подготавливаются разные темы, подголоски, чудная атмосфера, и, когда уже войдешь в это, начинается первая ария. Это как в сексе: чем дольше увертюра, тем удивительнее сам момент. Я знакомился с актерами, пробовал их, и они влюбленно на меня смотрели, хотя рядом со мной был их главный режиссер. Я отслеживал количество обожания в его сторону и мою. Вчера они не поддавались, а сегодня перевес был на моей стороне: обожали явно.

- Вы уже определились с исполнителями?
- Нет. Мне могли дать список и сказать, кто больше подходит для какой роли, поскольку ваш режиссер лучше знает свою труппу. Но мне дали возможность выбирать.
- Зачем же мне быть потом виноватым? - густо шепчет Андриасян.
- Это такая армянская хитрость! Но он забывает, что рядом сидит хитрый украинец.

- Как была выбрана пьеса?
- В моем театре играют “Давайте займемся сексом” питерского автора Валентина Красногорова. Он прислал мне свою новую работу, и я, даже не спрашивая его согласия (такой я невоспитанный!), сразу прислал пьесу сюда. “Фуршет после премьеры” еще нигде не шел, и я решил, что можно попробовать. В ней речь не только о театре. Как в капле воды отражается все общество, а самое главное - то, что в нем накапливается, когда происходит беда. Когда вместо доброты, помощи вылезают ненависть и отсутствие любви. Я думаю, что это проблема не нашего или вашего общества, а всей планеты. Любовь агонизирует, она редкий цветок и ее ростки особенно дороги молодым, у которых даже настоящее чувство вызывает в настоящий момент иронию. Которые само слово любовь произносят как “блю-блю-блю”. В Москве в течение года распадаются до 80 процентов заключенных браков. Значит, что-то неправильно, и это не может не тревожить.

- Раньше вы чаще говорили про секс, а не про любовь...
- Любовь и секс - разные понятия, потому что секс без любви - мерзость. Всё! Каждый раз, когда меня спрашивают: “О чем ставим?”, - я отвечаю: тайна женщины. Здесь тайна театра. Сегодня театр не может существовать вне жизни, иначе он будет мертвым. Кстати, я был ошарашен тем, что увидел в зале вашего театра столько молодых лиц. Мне даже пришлось кое-что скорректировать в моих планах по поводу пьесы.

- Будете ли вы делать какую-то поправку на восточный менталитет?
- Когда-то я ставил спектакль “М. Баттерфляй”, где как раз речь о возможности сойтись Востоку и Европе. Автор-американец кричит: “ Они непримиримы!”, а я кричу: “ Только в театре они могут сойтись без борьбы”. С этой верой я и приехал сюда, на доски. А доски - это родной дом в любой части мира.

- Но все-таки менталитет...
- В чем ваш восточный менталитет? Я смотрю на ваше лицо и не могу понять, где это написано? Вот на этом лице могу прочитать (тычет в сторону Андриасяна).
- Я сегодня в качестве наглядного пособия... - отшучивается Рубен Суренович.

- Например, у нас не приветствуются голые задницы, есть какие-то этические нормы...
- А при чем здесь голая задница? Вы все время берете узко - здесь. Но если поедете подальше на восток, то там нет каких-то границ. Например, пьеса “Монолог вагины” идет во всех театрах Востока.

- В вашем спектакле “М. Баттерфляй” играл наш соотечественник Эрик КУРМАНГАЛИЕВ. Можете рассказать подробнее о нем?
- Он уникальное явление, вся беда в генах, которые в него заложены и с которыми я воевал смертельно. Мне помогала преподаватель по вокалу, делавшая это ценой собственного здоровья. Но он так и не услышал, что есть какие-то ценности выше его местопребывания в юрте. Нам так и не удалось выбить из него юрту. К тому же он не выдержал своей славы. С этим спектаклем мы ездили по всему миру, но он мог совершенно спокойно напиться и просто не прийти в театр. Спектакль отменяли - ему было все равно. Я говорю это в первый раз. Он пил непробудно, остановить этот процесс было нельзя. Хотя Эрик ультраталантлив, ведь до встречи со мной он не играл, тем более в таком соединении пластики, вокала и драмы.

- Сюжет выбранной вами пьесы достаточно циничен. Вдруг мы в своей провинциальности воспримем это не как проекцию всей системы общества, а как нравы закулисья?
- Кто вам это сказал!? Кто?! Из ста восьмидесяти пяти или шести спектаклей у меня нет ни одного циничного и ни одного обслуживающего систему. Мне не надо было жечь партбилет, поскольку у меня его не было.

- Хорошо, как труппа восприняла пьесу?
- А разве это имеет значение? Даже если труппа не принимает, задача режиссера показать, что ты расшифровываешь эту пьесу помимо текста. Текст - только повод. Я сегодня уже пробовал работать с актерами, они на меня смотрели чудно и сказали: “Понять бы только...”

- У вас много званий. Каким особенно дорожите?
- Существуют только имя и фамилия. Если у вас этого нет - все бесполезно, какие бы звания вы не писали на афише. Я пишу только “Роман Виктюк”. Это называется лейбл.

- Какая у вас любимая телевизионная передача?
- Там, где Я! Я же постоянно в телевизоре. У меня есть такой цикл “Поэтический театр Романа...” - как там его фамилия?

- Виктюка, - подсказывает разомлевший директор театра.
- Да, Пиз...юка, - завершает мэтр, довольный финальным шокингом. За этим следует занавес, выход на поклоны и автографы.

Спектакль одного режиссера наблюдали Ксения ЕВДОКИМЕНКО и Владимир ЗАИКИН (фото), Алматы