Акбар ТУКАЕВ, экономист: Саудовская Аравия и ОАЭ завозят бензин из других стран, как и Казахстан

В начале ноября нефть марки Brent продавалась по 65 долларов за баррель, и это был рекорд, установленный впервые за два года. Означает ли это, что период низких цен на черное золото остался позади? Об этом в интервью газете “Время” рассуждает один из главных нефтяных аналитиков страны Акбар ТУКАЕВ (на снимке).

- Баррель Brent впервые за долгое время преодолел отметку в 65 долларов. На ваш взгляд, это временное явление или все-таки началось возвращение к высоким ценам?
- В июле текущего года сформировался “зеленый коридор” постепенного роста цены Brent до уровня 60 долларов за баррель. Но касание 65 долларов в начале ноября является преждевременным событием, которое может повредить текущим тенденциям и усилить влияние так называемых биржевых отскоков. Для устойчивого роста цен и стабильности рынка оно должно было произойти в самом конце 2017 - начале 2018 года. Тогда можно было бы уверенно говорить об уровне 80 долларов за баррель в ближайшие два года.
- Одной из причин резкого повышения цены называют появление антикоррупционного комитета в Саудовской Аравии и последующие аресты принцев. Со стороны это выглядит как борьба за трон, тем более претендентов на него в Эр-Рияде всегда хватало. Как долго политический кризис в Саудовской Аравии будет влиять на ценообразование?
- События в Саудовской Аравии наложились на ряд позитивных фундаментальных и биржевых факторов, зафиксированных на конец октября.
Во-первых, вследствие соглашения ОПЕК+ и других причин половина государств из топ-20 мира в 2017 году сократили нефтедобычу, еще четыре остались на прошлогоднем уровне. В результате спрос и предложение нефти в мире сбалансировались на уровне чуть ниже 98 млн. баррелей в сутки.
Во-вторых, в нормальном режиме шло выполнение соглашения ОПЕК+ и по другим индикаторам. Многие знают, что одной из целей соглашения являлось приближение уровня коммерческих запасов нефти в Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) к среднему показателю за пять лет. В результате если в январе разница между этими двумя параметрами составляла более 300 млн. баррелей, то в сентябре сократилась до 154 млн. Налицо очень существенный прогресс.
В-третьих, продолжился рост спроса на нефть в КНР, США и Индии. А эти три государства обеспечивают почти 40 процентов мирового потребления. Кроме того, несмотря на продекларированный постепенный отказ от углеводородов, третий год подряд фиксируется рост спроса на нефть в пяти ведущих странах Евросоюза. А это еще 8 процентов мирового потреб­ления.
В-четвертых, более активная “разъяснительная работа со СМИ” привела к позитивным настроениям на биржах. Чистые длинные позиции (то есть настрой на рост цен) по нефтяным фьючерсам и опционам Brent на Лондонской бирже в конце октября превысили уровень в 500 тыс. А это самый высокий показатель за последние пять лет.
В-пятых, были последствия ураганов Харви и Нейт в США, там же рост фонда бездействующих скважин, стоимости сервисных услуг и пропанта на 47 процентов для гидравлического разрыва пласта на сланцевых месторождениях.
Таким образом, ситуация в Саудовской Аравии добавила “поленья” в очаг роста нефтяных цен. Но сейчас это уже почти отыгранный фактор.
- Среди факторов вы не упомянули экономические санк­ции в отношении России, которая уже больше трех лет живет под ними, но не выглядит страной, страдающей от нехватки средств. Есть даже мнение, что Кремль сумел за эти годы добиться невероятно низкой себестоимости нефти, о чем свидетельствует увеличение добычи. На ваш взгляд, удается ли Западу реально влиять на Россию с помощью новых экономических ограничений, в том числе и в сфере нефтегазового бизнеса?
- Санкции не коснулись российской нефти напрямую, то есть Запад не вводил эмбарго на вывоз черного золота из этой страны. И наш северный сосед хладнокровно нарастил добычу, активизировал внимание к собственным наработкам и научно-технической сфере. Рост производства был остановлен только для целей соглашения ОПЕК+, что существенно повысило статус России в мировом нефтегазовом сообществе.
Более того, в текущем году Россия несколько месяцев поставляла в США под 100 тыс. баррелей сырой нефти в сутки. Средняя точка безубыточности по добыче одного барреля нефти в России сейчас составляет чуть более 20 долларов. При этом по “Роснефти” озвучивалась цифра в 2,5 доллара.
Вместе с тем не стоит обольщаться такими данными. Специфика нефтегазовой отрасли такова, что сегодня часто срабатывают инвестиции, сделанные еще 5-8 лет назад. После 2022 года в российском нефтепроме могут начаться серьезные проблемы, связанные с большим вовлечением трудноизвлекаемых запасов, с необходимостью привлечения специализированных западных технологий и более существенных инвестиций. Такую работу на перспективу санкции уже ограничивают.
- А вот для казахстанских нефтяников последний год вряд ли можно назвать успешным. В первую очередь это связано с дефицитом нефтепродуктов на внутреннем рынке, последующими оргвыводами, увольнениями, выговорами. И разборки не утихают. Причина всем известна - затянувшаяся модернизация нефтеперерабатывающих заводов. Почему, по-вашему, этот процесс никак не может завершиться?
- Критических стрел по вопросу отечественных НПЗ выпущено уже столько, что любая армия античного мира позавидует. Мы все хотим высокое качество бензина и дизтоплива, причем в достаточном количестве. А много ли нефтяных стран решило эту проблему? К примеру, ОПЕК ассоциируется с нефтяным изобилием. Между тем все последние пять лет этот лидер нефтедобычи мира импортировал бензина не меньше полмиллиона баррелей в сутки, это более 25 млн. тонн в год! Ведущий экспортер нефти в мире - Саудовская Аравия - в 2013 году импортировал более 7 млн. тонн бензина! ОАЭ при 10 миллионах населения завозили в 2014-2015 годах по 4 млн. тонн! Из всех стран ОПЕК в последние годы не импортировали бензин только Эквадор и Катар. Так что мы не одни такие.
Одной из причин такой ситуации является уже сложившийся расклад на мировом рынке нефтепереработки. Существующие мощности НПЗ сейчас приблизительно на 3 процента больше добываемой нефти. Основная масса НПЗ планеты сосредоточена в импортирующих в больших объемах нефть США, Западной Европе и странах Юго-Восточной Азии. В этих же государствах располагаются основные лицензиары нефтеперерабатывающих процессов, которые являются законодателями моды в параметрах оборудования, качестве нефтепродуктов и организации производственных процессов.
Упрощенно говоря, если хотим уровень переработки свыше 90 процентов и бензин Евро 5 - вкладываем в оперативном режиме миллиарды долларов, покупаем их оборудование, приглашаем их инжиниринговые компании, массово обучаем наших специалистов.
Если же инвестирование таких сумм является для нас проблемой, если надо решать масштабную и системную проблему отсутствия опыта нефтепереработки по современным мировым требованиям, если финансовые организации не желают давать кредиты на малорентабельный проект - даже “сталинские” методы в модернизации не помогут.
В последние годы Советского Союза казахстанские НПЗ сильно отстали от передовых подходов. Тогда как в это время мировые лицензиары создали мощнейшую индустрию оборудования, технологий, исследовательских центров, испытательных полигонов, системы стандартов и бизнес-процессов.
Один мой коллега, побывавший на западноевропейском НПЗ, рассказывал такую историю: во время большого рабочего совещания там сообщили об обнаруженном пропуске на теплообменнике, при этом завод был только что запущен после капремонта. У всех европейских специалистов при этом на лица опустился траур. На вопрос казахстанцев, почему из этого раздувается трагедия, ответили: это потеря бонусов за безаварийную, качественную и оперативную работу, это удар по имиджу завода и всех его работников…
Такая заинтересованность в качественной работе проявляется не только лозунгами, но и приобретением самого передового оборудования, перенятым опытом, разработкой стандартов и регламентов, реальной поддержкой отечественных инжиниринговых компаний, способных учиться у ведущих мировых лицензиаров и впоследствии способных на равных работать с ними.
Нет такой системы, нет желающих финансировать очень затратную сферу нефтепереработки, так и будем модернизировать по 10 лет. При этом мы не будем уникальными, есть примеры НПЗ-долгостроя по 10-15 лет в Бразилии, Индии и других странах.
- Кстати, по поводу качественной работы. Свежий пример из Павлодара: там вышла из строя водородная установка, треснула, если говорить проще. И чтобы ее заварить, пришлось вызывать специалистов из Малайзии. Неужели у нас нет своих работников, умеющих работать со сваркой?
- В этом вопросе есть несколько нюансов, которые должны объяснять представители НПЗ. Самое главное, что современные нефтеперерабатывающие комплексы далеки от упрощенных лекал. Самые важные требования - предельный уровень безопасности и наличие узких специализаций. Поэтому для многих элементов НПЗ выпускаются специально разработанные сплавы, специализированное оборудование, разрабатываются специфичные регламенты, готовятся специалисты по материаловедению, производится несколько сотен специальных сварочных электродов, у каждого из которых уникальные свойства. Та же водородная установка в случае малейшего намека на повреждение должна прежде всего ремонтироваться лицензиаром, при необходимости подвергаться детальному анализу в специальных лабораториях, которых не так много в мире. К этому процессу подключаются и изготовители сплавов. Вспомните, сколько проводились исследования по кашаганским трубам. Поэтому в вопросах пресловутой сварки на НПЗ надо ориентироваться на позицию лицензиара, а не привлекать дядю Васю - “сварщика на все руки”, которого, если что, можно сделать крайним. Лучше перестраховаться, чем на­деяться на авось. Последствия могут быть сверхощутимыми.
- Министр энергетики Канат Бозумбаев обещает закончить модернизацию заводов к 2019 году. А что будет к этому моменту с ценами на нефть? Каким, одним словом, будет 2018 год для нашей экономики?
- Судя по текущим данным, грядущие 365 дней будут трудным рабочим годом. В глобальной нефтегазовой отрасли многое будет зависеть от соглашения ОПЕК+. Его эффективность уже доказана, но необходимо продление действия. Между тем желающих внести раздрай в уникальное взаимодействие ведущих нефтедобывающих стран хватает с избытком.
Очень много нюансов по сланцевой отрасли США. В последнем ноябрьском отчете американцы вдруг сильно скорректировали данные по производительности скважин на основных сланцевых формациях Permian и Eagle Ford, что может означать последующий взрыв активности. Сдерживающими факторами для американской нефтедобычи служили цены ниже 50 долларов за баррель, рост стоимости услуг буровых компаний и пропанта для ГРП, отвратительное финансовое состояние большой группы компаний. Но быстрый рост цены нефти WTI, для которой сейчас 10-процентный уровень рентабельности связан с уровнем 53,6 доллара за баррель, введет в нефтедобычу часть из 7 тыс. бездействующих скважин.
Свою негативную лепту в рост нефтяного предложения могут внести Ливия, стремящаяся вернуться в топ-20 мира, Канада, Бразилия. Остановится падение добычи в КНР и Мексике.
Можно и дальше рассуждать о позитивных и негативных аспектах, но самое главное - если сохранится единство ОПЕК+ и текущий высокий экономический рост в развитых и развивающихся странах мира, если будет достигнут уровень в 99 млн. баррелей в сутки по потреблению нефти на планете, то нефтяные цены продолжат свой рост.
Сейчас все идет к тому, что среднегодовая цена Brent по итогам 2017 года составит чуть более 53 долларов за баррель. В 2016 году этот показатель составлял около 44 долларов. Самый предварительный прогноз средней цены на 2018 год - более 58 долларов за баррель. Но в любом случае цена Brent будет выше 50 долларов, а это позитивный фактор для экономики Казах­стана.

Михаил КОЗАЧКОВ, Алматы