Столыпин: этап на Красный Восток

В жизни каждому осужденному приходится пережить несколько обязательных стадий: следствие и суд, пребывание в следственном изоляторе и этапы, жизнь в колонии и, наконец, свобода. Все перечисленное на собственном опыте пришлось испытать и мне, осужденному к 4 годам лишения свободы в колонии-поселении за ДТП со смертельным исходом. Сегодня речь пойдет о том, как нужно вести себя в СИЗО и на этапе, какая пайка положена государством и что на самом деле дают осужденным, что нужно брать в дорогу, а какие вещи запрещены законом.

За решеткой честь, достоинство еще имеют ценность. Поэтому порядочные арестанты придерживаются принципа “не верь, не бойся, не проси”. Конечно, в СИЗО и на этапе встречаются отморозки и беспредельщики, стукачи и “вязаные” (активисты, тесно сотрудничающие с администрацией). Иногда в одной камере могут оказаться представители этих сословий, и тогда не исключены разборки, избиения и провокации. Порой опущенных (изгои тюремного сообщества) к порядочным арестантам подсаживают. Такая провокация со стороны администрации делается против конкретного человека - чтобы унизить его авторитет в криминальном мире. Сразу оговорюсь, подобное происходит редко: если арестанты узнают о провокации, поднимается бунт. А некоторые “вскрываются” в знак протеста. Отдельного упоминания заслуживает и так называемая тюремная почта. По ней арестанты обмениваются новостями, узнают о произволе в пенитенциарной системе: например, о факте издевательства над осужденным в колонии строгого режима ЛА 155/8 поселка Заречный Жандосом САГАТОВЫМ. Благодаря своевременному обращению к правозащитникам и в СМИ шесть сотрудников колонии и четверо осужденных-активистов получили весомые сроки (см. “За пытку - в клетку”, “Время” от 19.3.2011 г.).
В следственном изоляторе ЛА 155/1 после переклички этап с Капшагайского ГОВД завели в режимный отдел. Там сунули в руку табличку, где указаны паспортные данные сидельца, и сфотографировали. Сняли отпечатки пальцев. Зэки из так называемой хозбанды (некоторые осужденные к небольшим срокам лишения свободы предпочитают остаться в СИЗО в отряде хозяйственной обслуги, где имеют довольно неплохие привилегии) провели нас в санчасть. Там врачи взяли кровь на анализ инфекционно-венерических заболеваний. После всех процедур карантин и душ - труба под потолком с врезанными кранами холодной и горячей воды. После камеры ИВС, где арестанты круглый год по очереди умываются холодной водой в маленькой раковине, тюремный душ почти роскошь.

Питание, положенное режимом содержания, выдается практически полностью. На завтрак каша с маслом, вареное яйцо, по выходным компоты, соки. Если варили борщ, то в нем плавали пара кусков мяса, а не тушенка. Второе блюдо довольно съедобно. Давали и молочные продукты: творог, сыр, кефир. Правда, только больным и по рекомендации врача лазарета. Столь подробное перечисление важно в сравнении с питанием в колонии-поселении ОВ 156/13. При одинаковом выделении бюджетных средств на содержание и питание администрация СИЗО лучше заботилась о своих подопечных. За почти двухмесячную отсидку в СИЗО я не слышал о том, что сотрудники объедают зэков. А в 13-й колонии, например, офицеры, включая начальника спецучастка Аршина САГАТОВА, питались в столовой для зэков. Готовили им, как вы уже, наверное, догадались, из продуктов, выделенных государством осужденным...  
После отказа в удовлетворении моей апелляционной жалобы Алматинским областным судом я стал готовиться к этапу в колонию-поселение. Тогда это учреждение базировалось в Астане и называлось ЕЦ 166/22. Но конвой, раз в десять дней формируя по камерам этап на Астану, мою фамилию не зачитывал. Мне предложили обратиться с заявлением на имя председателя Комитета уголовно-исполнительной системы Мейрама АЮБАЕВА с просьбой этапировать в Астану, но ответа я так и не дождался. По совету арестантов я стал готовиться к этапу. Родственники привезли пару комплектов теплого нательного белья, упаковку носков и нижнего белья, теплую одежду, запасные лезвия к станку, продукты питания.
- Обязательно побольше курева и чая, - делились опытом сокамерники. - Желательно сахар, но лучше пару килограммов карамели. Помни, первым руку никому не тяни, даже ментам. Также не смотри в упор, но и взгляда не отводи. Братва может подумать, что “чухаешь” за собой (другими словами, есть темные пятна в биографии. Например, некоторые скрывают статью, другие умалчивают о своей масти - особенно это касается опущенных). Самое главное - постоянно общайся с сокамерниками. В зоне без общения пропадешь. Но и на провокацию не попадись. Хоть ты и с первой судимостью, тяжело отмыться - тюремный мир суров, но справедлив...

Утром 24 октября 2009 г. конвоир, открыв дверь в камеру, сказал мне:
- С вещами на выход. Этап на Красный Восток.
- Это название поезда? - интересуюсь у конвоира.
В ответ громкий смех надзирателей. Оказалось, так на сленге называют Усть-Каменогорск. Около тридцати арестантов после тщательного досмотра погрузили в автозак. Вооруженный конвой уселся у входной двери, машина тронулась. Вскоре этап остановился на железнодорожном вокзале. У “столыпина” (вагон, предназначенный для перевозки зэков) автоматчики и захлебывающиеся в истеричном лае сторожевые псы. Офицер конвойной службы зачитывает фамилии, сверяясь с личными делами осужденных. По одному заходим в вагонзак. Там несколько конвоиров устраивают очередной шмон.
- Запрещенные предметы, колющие, режущие, симки, сотки, наркотики, спиртное и деньги добровольно сдать, - предлагает сержант.
После шмона нас развели по кубрикам. Железные нары без матраса и постельного белья, решетки на маленьких окнах, туалет по разрешению командира караула - это и есть “столыпин”. В небольшой кубрик могут набить два десятка арестантов, а могут вольготно расположиться всего несколько человек - все решает начальник конвойной службы. За полночь остановились на станции Уштобе. Конвоир в маске открыл дверь. Зашел Евгений ЖОВТИС.
- Я не пойму, почему нас везут в Усть-Каменогорск. Ведь колония для “неосторожников” находится в Астане. А ты не знаешь причин? - сыпал вопросами правозащитник, но ответов я не знал...
В узеньком кубрике, где и двоим тесно, нас трое. Сокамернику Айдосу лет 20. Осудили за убийство к 10 годам строгого режима, но суд Алматинской области изменил ему статью и срок: убийство по неосторожности, год колонии-поселения. В соседнем отсеке едут несколько женщин в колонию поселка Солнечный. Люди знакомятся, общаются, обмениваются номерами. Некоторые шустрики подбивают клинья к женщинам. Те в ответ сыплют таким отборным матом, что уши вянут. Как и в камерах, в “столыпине” дым коромыслом. Пока одни общаются, курят и чифирят, другие устраиваются поудобнее вздремнуть. Спать не получается - слишком суетливо вокруг. Конвой в масках каждые полчаса патрулирует коридор.

В туалет выводят по одному. На каждого арестанта по два конвоира. Когда состав тормозит на крупных станциях, конвоиры предлагают нам сухпай: пару банок тушенки, половину буханки и горсть заварки. Сахара нет. Как нет и кипятка. Мы перекусили своими продуктами. На станции Жангиз-Тобе вышли больше десяти бээсников (бывшие работники правоохранительных и государственных структур, осужденные к лишению свободы). Среди них заметил и экс-начальника УИС Жамбылской области Абдимажита ТОХТАРОВА, более известного как Недайбог (см. “Недайбог оказался мошенником”, “Время” от 15.10.2009 г.). На двух машинах нас повезли в Усть-Каменогорск. Краткую экскурсию провел начальник участка Аршин Сагатов.
- Участок открыт приказом председателя КУИС Аюбаева 2 октября. Сегодня на участке отбывают наказание 120 осужденных. Завтра начальники отрядов, режимник и оперативник подробно ознакомят вас с режимом содержания. Рекомендую требования закона не нарушать - в противном случае последуют репрессии, - резюмировал майор Сагатов.
Кстати, репрессии не заставили себя долго ждать, но это отдельная тема.

Тохнияз КУЧУКОВ, Алматы, тел.: 259-71-96, е-mail: kuchukov@time.kz