Ахметов – Своику
«Зачем нужна демонополизация рынка электрической энергии и кому невыгодна конкуренция на этом рынке?»
Ответ Агентства по защите и развитию конкуренции на публикацию Петра Своика «Жумангарин отменяющий»
Отмена дифференцированных тарифов на электрическую энергию по группам потребителей – это часть проводимой работы по развитию конкуренции на этом рынке.
Что такое дифференцированный тариф?
Во-первых, это перекрестное субсидирование тарифов для населения за счет предпринимателей. Реализуя тариф населению ниже его себестоимости, мы перекладываем нагрузку на других, сдерживая развитие малого и среднего бизнеса. Крупный бизнес получает энергию напрямую.
Во-вторых, это искажение информации об отсутствии роста коммунальных тарифов. При увеличении цен на электрическую энергию предприятия переносят дополнительные затраты в себестоимость продукции.
За прошлый год при общих затратах на электроэнергию до 30 процентов динамика роста цен на продуктовые товары составила 9,9 процента, на непродовольственные – 8,5 процента. В конечном счете население оплачивает рост стоимости электроэнергии через удорожание данной продукции.
В-третьих, текущая система дифференциации снижает эффективность, адресность государственной поддержки социально-уязвимой части населения.
Из 50 млрд. тенге ежегодных перекрестных субсидий лишь небольшой объем, или порядка 4 млрд тенге, получают нуждающиеся в помощи государства.
Понятно также то, что тарифы на электроэнергию, не покрывающие базовых затрат, не стимулируют платежеспособных потребителей повышать энергосбережение и энергоэффективность.
Мораторий на повышение коммунальных услуг.
Что касается моратория на повышение тарифов на коммунальные услуги до 1 июля т.г., то поэтапная отмена дифференциации начнется в текущем году после истечения срока действия моратория. С мая т.г. будет осуществлен отбор регионов для реализации пилота, проведение расчетов, анализ социальных и экономических вопросов.
Учитывая, что перекрестное субсидирование растянулось на три десятка лет, процесс ее отмены будет реализован поэтапно, в течение 5-7 лет.
Мы прекрасно понимаем, что такую реформу нельзя реализовать за один день, поэтому она будет проводиться в среднесрочном периоде.
Например, в Алматы сейчас дифференциация между среднеотпускным и бытовым тарифами составляет 2,88 тенге. Когда мы говорим, что уменьшение дифференциации в первый год составит 30 процентов, то это означает 30 процентов от 2,88 тенге, что в конечном выражении составляет 90 тиын/квтч:
среднеотпускной тариф (Х1)- 19,74 тг/квтч
бытовой тариф (Х2) – 16,86 тг/квтч
разница между (Х1) и (Х2) – 2,88 тг/квтч (Х3)
30% в первый год от Х3 – 90 тиын/квтч
Сейчас мы активно проводим совещания с акиматами трех регионов, где будет запускаться пилотный проект – Алматы, ЗКО, Костанайская область. Помимо технических моментов внедрения пилота с ними обсуждаем самый важный вопрос - жилищная помощь, начисляемая на лицевые счета нуждающихся в государственной поддержке граждан, должна начисляться вовремя. Малоимущее население не должно почувствовать, а платежеспособное будет платить по реальному тарифу за электроэнергию.
В этом тоже заключается суть реформы – отмене положения, когда людям, живущим в особняках и малых жилищах, тариф начисляется одинаково.
Почему проблемой перекрестного субсидирования тарифов на электрическую энергию для населения занимается антимонопольный орган, а не тарифный или отраслевой регуляторы?
Задачей Агентства по защите и развитию конкуренции является развитие конкуренции и равных условий для предпринимателей.
В то время, как в связи с дифференциацией тарифов и увеличением числа новых поставщиков электроэнергии происходит отток потребителей – юридических лиц - от базовых поставщиков, что создает неравные условия конкуренции между ними.
Однако отмена дифференциации - это лишь часть вопросов развития конкуренции на этом рынке. Но об этом ниже.
Балансирующий рынок и рынок мощности.
С момента своего запуска в 2008 году балансирующий рынок фактически работает в «имитационном режиме» или, прямо говоря, не работает.
Причины этого отсутствие системы онлайн учета, синхронизированных с системным оператором, неготовность участников рынка прогнозировать свои объемы потребления и нести ответственность «за недоборы и переборы».
Также неполноценно работает рынок мощности, запущенный с 2019 года и который функционирует лишь в части покрытия затрат на поддержание действующей инфраструктуры, тогда как основной его целью является привлечение инвестиций для создания новых мощностей.
Поэтому данные вопросы требуют технического, регуляторного решения и напрямую не связаны с развитием конкуренции.
Необходимость завершения начатых реформ.
Либерализация рынка электроэнергии началась более 20 лет назад путем его разделения на конкурентные рынки - производство и снабжение, и естественные монополии – передача электроэнергии.
Чего мы достигли за эти годы? Демонополизация рынка не завершена, полное доминирование вертикально-интегрированных компаний, застолбивших и не пускающих «чужих» на свои региональные рынки. Непрозрачное тарифообразование, где потребители не видят ни себестоимости производства электроэнергии и ее передачи, ни базовых компонентов конечного тарифа - от какой станции приобретена энергия, через какие сети доставлена. И, наконец, дефицит электрической энергии как итоговый результат 20-летнего государственного регулирования рынка и реализации политики привлечения инвестиций.
Кому невыгодно развитие конкуренции на этом рынке?
Основным действующим участникам – вертикально-интегрированным группам, владельцам станций, которые сейчас имеют гарантированный сбыт через своих поставщиков. При этом зачастую стоимость самостоятельно произведенной и реализуемой ими энергии через своих поставщиков дороже, чем у других.
Уже сейчас их беспокойство вызывает тот факт, что после снижения требований на этом рынке появилось более 80 независимых энергоснабжающих организаций, забирающих часть региональных рынков. А планы Агентства по увеличению объемов централизованных торгов отменяет их монопольное право на распоряжение своей продукцией.
Поэтому ими и предлагаются идеи централизованного закупа электрической энергии, транслируемые обществу в том числе через ряд экспертов. Ведь это задача любого монополиста - иметь гарантированную реализацию производимой продукции.
Сейчас в этом контексте продвигается идея единого закупщика, то есть оператора, который будет у всех станций скупать электроэнергию, усреднять тариф и продавать казахстанским потребителям.
Это не новая идея, в развитых странах от модели единого закупщика давно отошли, в частности, Великобритания отказалась от нее в 2001 году, на постсоветском пространстве Украина – в 2019-м. Схожая модель действовала некоторое время в Казахстане на заре независимости, тогда госкомпания «Казахстанэнерго» осуществляла закупку электроэнергии у всех электростанций и распределяла по регионам. Но, в силу отсутствия положительных результатов работы данной системы, в 1996 году постановлением правительства «О программе приватизации и реструктуризации в электроэнергетике» был определен переход к модели свободного конкурентного оптового рынка. При этом сохранение модели единого закупщика в отдельных странах, к примеру, в Южной Корее, Греции, обусловлено сохраняющейся высокой долей государственного участия в производстве и распределении электроэнергии (90 процентов в Южной Корее, 80 процентов в Греции), а также незавершённостью рыночных реформ.
Стоит отметить, что внедрение модели единого закупщика несет риски усиления «эффекта Аверча-Джонсона» на рынке электроэнергии, заключающегося в намеренном увеличении затрат на выпуск продукции.
Гарантированность сбыта объемов электроэнергии единому закупщику создаст стимулы крупным производителям предоставлять завышенную цену в своих заявках, ведь их объемы в любом случае будут приобретены, а единый закупщик по своей природе не заинтересован в снижении затрат на покупку, так как является только посредническим монополистом.
Как показала практика, эта модель приводит к тому, что крупные поставщики электроэнергии диктуют свои условия единому закупщику и он покупает электроэнергию по любой цене. Не говоря уже о коррупционных правонарушениях.
Вместе с тем, модель единого закупщика в Казахстане уже реализована в другом сегменте энергетического рынка - на рынке электрической мощности. И здесь ей действительно место, так как целями рынка мощности является привлечение инвестиций в электроэнергетику.
Российский опыт функционирования рынка мощности показывает, что эта модель наиболее правильная для привлечения инвестиций и предотвращения дефицитов мощностей в долгосрочной перспективе. За счет отбора новых мощностей на долгосрочном рынке мощности с момента его запуска в 2010 году и до 2018 года в Российской Федерации введено более 26,5 ГВт новых мощностей.
Это обеспечило профицитный баланс рынка соседней энергосистемы, при максимальной нагрузке на энергосистему в 151 ГВт установленная мощность составила 243 ГВт.
Если мы будем продвигать идею единого закупщика на рынке реализации электрической энергии, чего даже не скрывает Министерство энергетики, по плану ее внедрения на 5-6 лет, то через несколько лет мы встанем опять перед дилеммой – как двигаться дальше.
Мы потеряем 5 лет конкурентного развития, будем заново строить конкурентную электроэнергетику. Например, России понадобилось 11 лет, чтобы построить ее у себя.
Есть достаточно простые и эффективные механизмы привлечения инвестиций - вывод базовых энергетических активов на IPO. Это не приведет к повышению цен на электроэнергию, но появятся средства для модернизации станций, строительства новых мощностей.
Конечная цель же развития конкуренции на данном рынке – дать потребителю право выбирать производителя и поставщика электрической энергии, тогда как сейчас за него этот вопрос решают монопольные группы.
Рустам Ахметов, первый заместитель председателя Агентства по защите и развитию конкуренции Республики Казахстан
