Вадим ГАНЖА, звукорежиссёр: В Алматы с электроприборами творится что-то непонятное
Родина не поила
Вадима Ганжу (на снимке) березовым соком. Она его долбанула электрическим разрядом. Техника, безотказно работавшая в Европе, вдруг взбесилась, невзирая на все системы защиты. Вадим был тем более обескуражен, что вся его сознательная жизнь связана с паяльником и ковырянием в проводах. Ну не считая периода пребывания в Америке, когда он продавал вертолеты...
Вадим позиционирует себя как исполнитель в стиле электроабсурда. Но это, скорее, чтобы хоть как-то обозначить никому не известное направление. Хотя в век цифровой техники его приборы на лампах, из которых Ганжа только ему и богу известным способом добывает музыку, кажутся дейст-вительно абсурдными. Но Ганжа стоит на своем: никакая “цифра” не имеет того звучания, что аналоговый звук. Спорить трудно, поскольку Вадим - первый казахстанец, собравший синтезатор по схемам, добытым в немецком журнале.
- Я вообще одним из первых в СССР стал работать с синтезаторами, о чем свидетельствует мое место в энциклопедии электронной музыки Пугачева на сайте его радиостанции, - смеется Вадим. - Когда к нам пришла такая музыка как Deep Purplе, я пытался понять, на каких инструментах ее играют. В СССР на тот момент на виду были известные и сейчас люди, поющие песни о главном: “Как провожают пароходы? Совсем не так, как поезда” и т.д. Все это подкреплено бас-гитарой, простыми ударниками и реверберацией голоса. А тут я включаю диск - и слышу невероятное “и-я-у-у-у” на синтезаторе. Я сдавал в букинист несколько книг из библиотеки отца и покупал зарубежный диск. Они тогда стоили очень дорого - 50-60 рублей, при том что зарплата уборщицы была 70 рублей. Правда, мой отец получал намного больше уборщицы, поскольку был корреспондентом ТАСС.
Вадим из чувства противоречия поступил на биофак. Журналистика казалась ему очень скучным делом. Ну что тут такого - назначил встречу, задал вопросы, напечатал. Тем более что по заданию отца он уже в 10 классе писал статьи под псевдонимом Владимирский. А биология казалась чем-то таинственным. Но в университете, когда выяснилось, что у студента большая коллекция дисков и он больше всего любит возиться с техникой, Ганжу быстренько сделали диджеем.
- Дело это мне очень понравилось. Я получал за дискотеку сто рублей, всю неделю был свободен и мог заниматься только музыкой и своими любимыми электронными устройствами. Папа был не против - лишь бы мне было хорошо. А чтобы не считаться тунеядцем, я устроился на кафедру биофизики. Некоторое время честно работал, но потом перестал ходить даже за зарплатой. Это устраивало всех. На самом деле советские времена я вспоминаю с благодарностью. Тогда я мог получать все микросхемы через научного сотрудника, который за 10-20 рублей выписывал их для своего научного проекта. Эта сумма составляла смешную часть от одной халтуры, а деталями я был обеспечен надолго. Причем эти микросхемы работают до сих пор. Зачем мне была учеба или работа, если для меня всегда самым важным в жизни была музыка - этим я жил. Уже после были женщины. Но никогда алкоголь или курево! Первый раз, когда я почувствовал, что завел толпу, у меня было такое ощущение, что я и эти люди - одно целое, что я могу ими управлять. Тогда я практически испытал оргазм.
Потом Ганжа работал звукоинженером и с группой
“Дос Мукасан”, и с
Рымбаевой, и с
“А-студио”. Но быстро устал от бесконечных поездок и предпочел дальше вести дискотеки. Время было золотым даже для бунтарей. Периодически проверяющие указывали на то, что надо бы крутить не менее половины советских песен. Ганжа обещал исправиться, на этом конфликт бывал исчерпан. Как только в воздухе пахнуло свободой, он раздобыл приглашение и рванул надышаться волей в Америку. Работал на мясоконсервном заводе, жил в подвале, потом открыл свою фирму, пытался продавать военные вертолеты. Такое было время. Периодически возвращался в Алматы, где оказывалось больше времени для музыки и проводов.
- Мне больше всего нравится жить именно здесь. Если не иметь в виду странностей с магнитными полями. Здесь творится что-то непонятное, в этом я убеждался не раз. Вот почему Алматы - Мекка для парапсихологов. Здесь приборы то работают, то не работают, и объяснить это невозможно. В Алматы я самодельным прибором фиксирую непонятные электромагнитные поля. Причем прибор не реагирует на проводку и другие приборы, а только на людей. Возможно, благодаря таким аномалиям и алматинцы всегда умеют хорошо устраиваться в отличие от выходцев из других стран. Например, бывшим россиянам сейчас очень трудно найти работу в Германии - их заставляют убирать мусор, таскать камни. А я при мэрии города веду аудио-, видеокружок для выпускных классов. К тому же выговорил себе право делать это на английском.
- Вы, уехав за женой в Германию, так и не выучили немецкий?
- Я его и в школе учил и всегда получал тройки. И предпочитаю пользоваться английским. Потому что немецкий - это очень старая мама английского. Все равно, что возвращение к устаревшей версии программного обеспечения.
- Похоже, что вы хронический бунтарь...
- Наверное, что-то такое во мне заложено. Вот моя кошка очень породистая, и доказательство ее породы - ум и поведение. Когда она делает что-то, чего я не хочу, ей достаточно одного-двух замечаний. А вот мой сын будет делать то, что хочет, сколько бы я ему не говорил “нельзя”. Иногда назло мне. Он “поперечный” - весь в меня. В советское время я тоже был готов бунтовать, хотя прекрасно приспособился и жил, работая на себя.
- А сейчас против чего вы протестуете?
- Против неправильного звука. С 1992 года я почти не прикасался к синтезаторам - занимался продажей вертолетов, видеосъемкой свадеб в Нью-Йорке и Алматы. Но однажды в Германии друзья по-просили съездить и снять москов-ский фестиваль. И я увидел, что там играют на лэптопах с ужасным шумом, занимаясь только компиляцией чужого. И тогда вернулся к своим лампам.
Любой оцифрованный звук не способен передать гармонию, не может заворожить, уверен Ганжа. Он соорудил огромный чемодан из нескольких приборов, и его музыка рождается так: автор крутит ручки и тумблеры, и постепенно из какофонии звуков прорезаются ритм и настроение. Повторить эти композиции невозможно, поклонников такого творчества немного. И в Германии их обрести труднее всего.
- Когда ты говоришь, что приехал из Казахстана, для них ты все равно русак, а русаков они не любят. Потому что приехавшие из сел со своим хамством и отсутствием культуры люди не могут не раздражать жителей такой образованной страны, как Германия.
Зато продвинутая интернет-публика уже оценила концерты в Сети. Так что теперь Ганже все равно, в какой точке мира жить. Зарабатывает он съемкой свадеб, а для души по-прежнему музыка. Но, похоже, мастер электроабсурда все-таки обоснуется в Алматы, в самом центре элетромагнитных непоняток. Молодая жена готова от сытой германской жизни вернуться назад.
- Она местная немка, но так и не смогла устроиться. И недовольна, что я непонятно чем зарабатываю деньги, а ее диплом бухгалтера никому не нужен. Мне же нет прин-ципиальной разницы, где работать. Я с удовольствием вернусь в Казахстан.
Ксения ЕВДОКИМЕНКО, Алматы
evdokimenko@time.kz
Фото Владимира ЗАИКИНА
