Плохих детей не бывает
Когда мы объявили о проведении “прямой линии” с Детским фондом Казахстана, в редакции и фонде стали раздаваться звонки казахстанцев, много лет назад еще детьми попавшими в фашистские концлагеря. Сегодня на вопросы о проблемах детей - прошлых и настоящих - отвечает председатель правления фонда Эльвира ВАТЛИНА (на снимке).Вопрос редакции газеты “Время”:
Бывшие узники концлагерей имеют какие-либо отличия от рядовых пенсионеров, особый статус?
- Они приравнены к участникам войны, но материальные пособия у них меньше. Детский фонд Казахстана впервые поднял проблему этих людей в 1989 году. Мы - неправительственная организация с ограниченными возможностями, поэтому и тогда, и сейчас в наших силах лишь пытаться привлечь к малолетним узникам фашизма внимание государства. 20 лет назад их в стране было чуть более 800, сегодня в Алматы живут 94 человека. Накануне 65-й годовщины Великой Победы мы обратились к акиму Алматы Ахметжану ЕСИМОВУ с просьбой провести для этой категории лиц благотворительную акцию с культурной программой, памятными подарками и обедом.
Алина ТОПОЛЕВА, Астана:
В конце прошлого года генеральный прокурор РК Кайрат МАМИ предложил создать в стране алиментный фонд, из которого бы выделялись средства для детей, чьи родители не исполняют свой долг. Вы поддерживаете эту инициативу? И не кажется ли вам, что фонд в некотором роде дискриминирует законопослушных алиментщиков?
- Сколько бы споров по этому поводу ни было, важно не забывать: это делается в интересах детей, которые совершенно не виноваты в том, что вынуждены расти в неполной семье.
Если государство гарантирует таким семьям хоть какую-то помощь - это будет шагом вперед. Но создание алиментного фонда не означает, что нужно прекратить взыскание алиментов с должников. Более того, можно даже ужесточить наказание за уклонение от исполнения родительского долга.
Индира, Алматы:
Я мама 4-летнего ребенка, посещающего детский сад № 125. В начале февраля я заметила у ребенка синяк и царапину на теле. После расспросов дочь заплакала и призналась, что ее била воспитательница в садике. 4 февраля 2010 года мы с мужем отнесли заявление заместителю акима Медеуского района Берику МУСТАФИНУ. Тот выслушал, пообещал “разобраться и вызвать всех” на следующий день, однако ответа я не получила до сих пор. Какие меры и кто должен принимать в подобных случаях?
- Судя по дате подачи вашей жалобы, еще не прошло достаточно времени, чтобы начинать переживать. Тем более, если проведена экспертиза, установившая наличие ссадин на теле ребенка. А вот если вы ее не проводили, то привлечь кого бы то ни было к ответственности будет сложно.
В Алматы действует рабочая группа НПО по защите прав детей, куда входит наш фонд, представители Казахстанского международного бюро по правам человека и соблюдению законности и другие. Очень часто мы подключаем к расследованиям таких фактов и госорганы. Родители и дети по любым фактам неправомерных действий со стороны сотрудников учреждений образования могут обратиться в общественную приемную по телефонам в Алматы: 239-53-45 и 266-28-90. Мы обязательно разберемся.
Но хочу обратить внимание читателей на то, что зачастую родители так увлекаются разборками, защищая своих детей, что забывают о правах других ребят, посещающих детсад или школу. К тому же большая часть обращающихся к нам пытаются действовать обезличенно, не называя организацию образования, фамилию воспитателя или учителя. Родители должны понимать: если они хотят изменить ситуацию, то нужны конкретные факты. Легких побед не бывает, надо находить в себе смелость бороться за правду до конца. Уверяю, что в этом случае любые притязания к ребенку со стороны учителя или воспитателя прекратятся и не нужно будет переводить чадо в другой сад или школу, как часто бывает.
Ержан АХМЕТОВ, Шымкент:Как вы относитесь к тому, что дети заняты тяжелым трудом на рынках и табачных плантациях? Как с этим бороться?
- Наиболее серьезно мы занимаемся как раз борьбой с наихудшими формами эксплуатации детского труда - теми, которые вы упомянули. Совместно с Международной организацией труда, которая реализует программу по искоренению детского труда (МОТ/ИПЕК. - А. А.), и нашим партнером ОО “Сана Сезiм” наш фонд проводил серьезные исследования. Результаты неутешительны: на каждого трудового мигранта, приезжающего в Казахстан из сопредельных стран, приходится более 30 детей - по крайней мере об этом свидетельствуют опросы. Как правило, семьи гастарбайтеров, включая несовершеннолетних детей, трудятся на сельхозугодьях, стройках и рынках, выполняя тяжелейшую и опасную работу. Причем дети лишены элементарного - возможности учиться (они приезжают в Казахстан в марте, уезжают - в ноябре), лечиться и жить в нормальных условиях.
Сейчас в парламенте готовятся изменения в законодательство по правам детей, в том числе в Уголовный, Гражданский и Семейный кодексы. Мы тоже вносим свои предложения, делаем акцент на отсутствии глубокого мониторинга и статистики.
Трудовой кодекс РК четко оговаривает трудовые отношения с детьми, но не всегда они оформляются, как того требует законодательство. К примеру, на работу во вредных и опасных условиях никто не имеет права нанимать граждан, не достигших 18-летнего возраста. Только совершеннолетние могут претендовать на трудоустройство, предполагающее материальную ответственность или квалификацию. С письменного согласия родителей или опекунов можно принимать на работу и детей, не достигших 14 лет, если они будут работать в свободное от учебы время и ничто не будет угрожать их здоровью, жизни и нравственному воспитанию. В основном это сферы кинематографии, цирковые и театральные студии. Но как раз здесь детей меньше всего. Проще всего, конечно, трудоустроиться на сельхозработы, где самая низкая зарплата и не нужна квалификация. Но это очень тяжелый труд, который порой не по силам и взрослому. Так что по большому счету детям сегодня подзаработать для семьи или на карманные расходы просто негде, разве что газеты продавать.
Вопрос редакции газеты “Время”:
В Казахстане действует множество законов и подзаконных актов, защищающих права детей, но о каких-то реальных делах ничего не слышно. Почему?
- 8 августа 2002 года, накануне первого отчета государства перед Комитетом ООН по правам ребенка, был принят Закон “О правах ребенка”. Парадокс в том, что Конвенцию о правах ребенка наша страна ратифицировала еще в 1994 году, но потребовалось восемь лет, прежде чем был принят закон.
Последний страновой доклад Казахстан представлял в 2007 году, но многие рекомендации Комитета ООН по правам ребенка остались нереализованными.
Аля Ж., Алматы:
Из СМИ, особенно по телевидению, мы много слышим о работе уполномоченного по правам ребенка в России. Есть ли такая структура в Казахстане или в Алматы?
- Вы затронули больной вопрос. Это то, о чем мы твердим власти не первый год. Такого института, как уполномоченный по правам ребенка, в Казахстане нет. И государство не очень-то стремится к его созданию. В 2007 году совместно с ЮНИСЕФ наш фонд в рамках пилотного проекта обосновал необходимость создания института детского омбудсмена в Алматы.
Госорган, непосредственно охраняющий права детей - комитет в составе Министерства образования - не может охватить всего спектра вопросов по защите прав детей. Чаще всего жалобы несовершеннолетних и их родителей в адрес учреждений образования направляются в этот комитет, а он, являясь структурой образовательного ведомства, как бы борется сам с собой. Нужен институт за пределами исполнительной власти. Мы будем отстаивать свою идею по созданию института детского омбудсмена и дальше.
Юрий ЗЮЗЬКО, Астана:
В Казахстане заработали два ювенальных суда, постоянно идут разговоры о том, что малолетних преступников нужно освобождать от уголовной ответственности. Но среди них ведь есть отъявленные головорезы, которые на гуманность общества могут ответить новыми преступлениями. Вы тоже за “поголовную” гуманизацию пенитенциарной системы?
- Я, скорее, за то, чтобы государство как можно плотнее работало с контингентом детей из неблагополучных семей. Должны функционировать службы социальных педагогов, психологов. Нет потерянных для общества людей - есть оступившиеся, которых можно направить на правильный путь. Я глубоко убеждена: чем раньше ребенок попадет в криминальное сообщество, тем меньше шансов возвращения его к благополучной жизни. Уровень детской преступности - как лакмусовая бумажка - впитывает все недостатки превентивной работы.
Александра АЛЁХОВА, фото Владимира ЗАИКИНА, Алматы
Поделиться
Поделиться
Твитнуть
Класснуть
