Из “живого коридора” - в централ
После того как обвинительный приговор о лишении свободы вступил в силу, в течение нескольких дней осужденный должен быть этапирован в колонию для отбывания наказания.Если колония соответствующего режима (общего, строгого или особого, а также колония-поселение) находится в том же регионе, где было совершено преступление и где до ареста жил осужденный, то его просто “автозаком” перевозят из СИЗО к месту отбывания наказания.
Если же колонии такого режима поблизости нет, то осужденный перевозится по железной дороге в другой регион. Причем он не сразу этапируется в соответствующую колонию, а сначала помещается в СИЗО того региона, где находится колония, в которую его определил КУИС (Комитет уголовно-исполнительной системы).
Во многих случаях, даже если там, где до приговора жил осужденный, есть колония подходящего режима, человека, в нарушение требований закона (об отбывании наказания в ближайшем к месту жительства исправительном учреждении), направляют в другую область. Это связано иногда с политическими соображениями, иногда с соображениями безопасности, иногда с тем, что подельники должны сидеть в разных местах. Наконец, возможна ситуация, когда в колониях ближайшего к месту преступления региона нет мест. К примеру, традиционно колонии переполнены в Алматы и Алматинской области.
Поэтому “столыпинские” вагоны, идущие по этапу, как правило, не пустуют.
После этапа осужденного помещают в СИЗО, где он ждет, когда “автозаком” его перевезут непосредственно в колонию. Это может занять от нескольких дней до двух-трех недель, пока будет собран этап, чтобы полностью забить “автозак”, направляющийся в соответствующую колонию, и обеспечить надлежащую охрану. Иногда до колонии надо ехать 200-300 км: исправительные учреждения строились в основном в сталинское время или в 60-70-е годы прошлого века в отдаленных и труднодоступных местах, где находились горнодобывающие предприятия или шли лесозаготовки.
Осужденный, прибывший этапом в СИЗО, до отправки в колонию попадает как бы в пункт пересылки. То есть СИЗО служит перевалочным пунктом для осужденных к лишению свободы, в отличие от содержащихся в нем подследственных, которые судом еще не признаны виновными.
Таким образом, тюремная система встречает этапированного уже как зэка - со всеми вытекающими отсюда последствиями.
Поскольку основные методы обращения с заключенными в нашей тюремной системе - запугивание и унижение человеческого достоинства (о чем я подробно напишу далее), то система сразу же дает понять этапированным, кто в доме хозяин и что их ожидает уже в самом исправительном учреждении.
Я нахожусь в колонии-поселении в Восточном Казахстане, поэтому могу с определенной степенью достоверности судить только о том, как встречают осужденных здесь, но, по имеющейся у меня информации, в других местах
“традиции” примерно те же.Прибывшие этапом в Восточный Казахстан обычно проходят через СИЗО в Семее и Усть-Каменогорске. Особенно недоброй славой пользуется старый СИЗО в Семее, который, как и все СИЗО в нашей стране, по старинке именуется среди зэков “централом”. Семейский СИЗО, кстати, построен еще в екатерининские времена.
Я встречался со многими осужденными, этапированными через старый СИЗО в Семее, и они, не сговариваясь, рассказывали одно и то же. Хотя, конечно же, находясь в колонии, я не могу проверить достоверность этой информации. Многие из моих собеседников запуганы до такой степени, что боятся даже шепотом рассказывать об этом. И все-таки мой большой опыт правозащитника, много лет боровшегося с пытками в нашей стране, позволяет отличить вымысел от правды. Так вот, я почти не сомневаюсь в том, что все рассказанное этими людьми - правда.
И так, все поделившиеся со мной информацией заключенные рассказывали, что после прибытия этапом в СИЗО в Семее их пропускали через “живой коридор”, состоящий из младшего персонала СИЗО, а иногда и офицеров.
Сначала им всем сообщали, что они прибыли на “Красный Восток”. Тем, кто не знает, поясню: имеется в виду полный контроль над зонами со стороны администрации колоний. Это так называемые “красные зоны” - в отличие от “черных зон”, где большое влияние имеют криминальные авторитеты. Впрочем, с моей точки зрения, эта градация весьма относительна, поскольку как в “красных”, так в “черных” зонах администрация и тюремные авторитеты находятся в постоянном контакте - все зависит лишь от методов и средств поддержания порядка. В одних случаях порядок поддерживается силовыми средствами администрации, которая запугивает и ломает авторитетов. В других - порядок внутри зон гарантируют в большей степени сами эти авторитеты. Тем не менее “коммерческий” сговор между “элитой” осужденных и персоналом распространен везде, и (по целому ряду субъективных и объективных причин) искоренить это полностью не удастся. Так же, кстати, как не удастся полностью победить коррупцию в стране.
Итак, через “живой коридор” осужденные с вещами по одному бегут от “автозака” к зданию СИЗО. Персонал, составляющий “живой коридор”, встречает их дубинками. Гуманность проявляют только к инвалидам и пожилым. Особенно жесткая “встреча” гарантирована криминальным авторитетам и, как мне рассказывали, осужденным из определенных мест. Например, из Павлодара.
После “живого коридора” вновь прибывших ведут внутрь - для оформления и обыска - по-тюремному “шмона”. Всех сажают на корточки - лицом к стене, руки за голову - и “шерстят” сумки. Поворачиваться нельзя, менять положение нельзя, любое шевеление наказывается дубинкой. Далее - демонстрация силы, в том числе физической. Некоторые осужденные рассказывали, что после “встречи” им по нескольку дней приходилось отлеживаться - для поправки здоровья.
Наибольшему давлению и силовому воздействию подвергаются так называемые “отрицалы” - чаще всего криминальные авторитеты. Их определяют по информации из следственных и других органов или исправительных учреждений, где они сидели раньше, а также по материалам их личных дел.
Вторая группа, подвергающаяся особому давлению, - это те, кто пытается “качать права”, “выносить сор из избы”, то есть жаловаться, по инстанциям сообщать информацию в прессу.
Вообще тюремная система пытается прежде всего не допустить утечки информации, и поэтому главными ее “врагами” являются как журналисты, так и осужденные, которые идут с ними на контакт.
У меня возникло впечатление, что вообще все меры изоляции осужденных связаны не только и не столько с желанием изолировать преступников от законопослушного мира, чтобы не допустить новых преступлений, сколько с желанием скрыть мало-мальскую правду об условиях содержания, обращении с заключенными и нарушениях их прав.
А запуганные зэки не доверяют ни тем, кто их “охраняет”, ни тем, кто пытается защищать их гражданские права.
Надо добиться того, чтобы независимые наблюдатели имели право беспрепятственно и без предупреждения администрации посещать СИЗО и колонии, проверять поступившую оттуда информацию. Чтобы осужденные, да и подследственные доверяли этим наблюдателям и не боялись рассказать о чем-то визитерам под страхом последующих репрессий после их ухода.
Уровень недоверия настолько высок, что переломить это будет очень тяжело. Будем надеяться, что после ратификации Казахстаном Факультативного протокола к Конвенции против пыток и создания Национального превентивного механизма - то есть системы независимых посещений мест содержания под стражей для предупреждения пыток - ситуация хоть как-то изменится.
Евгений ЖОВТИС, колония-поселение 156/13, фото Владимира ТРЕТЬЯКОВА, Усть-Каменогорск
Ссылки по теме
Записки колониста
“Какими они выйдут на свободу?”, “Время”, № 106 от 24.7.2010 г.
“ИВС: взгляд изнутри”, “Время”, № 197 от 27.7.2010 г.
“СИЗО”: по продолу до шконки”, “Время”, № 108 от 28.7.2010 г.
“Приговор: прочь разумные сомненья!”, “Время”, № 110 от 31.7.2010 г.
“По этапу”, “Время”, № 114 от 7.8.2010 г.
“О свободе, взбучке и чувстве собственного достоинства”, “Время”, № 115 от 10.8.2010 г.
Поделиться
Поделиться
Твитнуть
Класснуть
